Брайс с Хантом упали на землю, тяжело дыша. От них шел пар. Оба были густо забрызганы кровью Пастуха. Хант без промедления поднялся, помогая Брайс встать.

– К реке, – выдохнул он.

Молнии трещали у него на зубах, разливались по щекам. Его крылья поникли, будто он исчерпал все силы. Лететь он не мог.

Брайс молча повернулась, и они помчались сквозь туман к берегу Истроса.

– Утром, ваше величество, обнаружено еще два ванирских тела, – вместо приветствия сообщил Тарион, низко поклонившись своей королеве.

Он стоял в ее личном кабинете, похожем скорее на биокупол, чем на кабинет. Обилие растений и глубокий, струящийся поток, по обеим сторонам которого тянулись чаши бассейнов. Речная Королева плавала среди лилий. Ее черные волосы колыхались позади, напоминая обширное чернильное пятно. У нее был и обычный кабинет, однако все встречи она предпочитала проводить здесь, в родной стихии.

Королева повернулась к Тариону. Волосы прикрыли ее внушительные, тяжелые груди. Коричневая кожа блестела от воды.

– Где именно? – спросила королева.

Ее мелодичный голос звучал тихо и холодно.

– Одного нашли повешенным вниз головой в оливковой роще к северу от города. С ним расправились тем же образом, что и с шелкийкой: ранили и оставили истекать кровью. Второй был распят на соседнем дереве, с перерезанным горлом и следом от выстрела. Обоих наверняка пытали. На месте остались запахи двух человек. Похоже, это случилось вчера.

Тариону сообщили об этом утром, во время завтрака. Он не поспешил на место казни и не позвал с собой Холстрома. Преступления на суше расследовали Вспомогательные силы. Вот пускай и возятся с телами.

– И ты по-прежнему считаешь, что за этими убийствами стоит мятежница Пиппа Спецос?

– Такая манера расправы свойственна ее легиону Светопад. Мне думается, Пиппа идет по следу Эмиля Ренаста и жестоко расправляется со всеми, кто помогал мальчишке.

– Значит, он уже в городе?

– Та оливковая роща находится совсем близко от города, и потому у меня есть все основания полагать, что мальчишка уже добрался до Лунатиона.

Мимо окон биокупола проплыл выдр с посланием в зубах. Его неоново-желтая жилетка ярко светилась на фоне синей воды.

– А Зофи Ренаст? – спросила Речная Королева. Она теребила розово-золотистую лилию, плавающую рядом с ее мягким животом. Изящные пальцы королевы водили по лепесткам. – Что скажешь о ней?

– Пока никаких следов.

Королеве незачем знать, что Брайс и Аталар собрались на поиски в Костяной Квартал. Пока вообще не о чем докладывать. Оставалось лишь надеяться, что они оба вернутся оттуда живыми.

– Лань уже в Лунатионе. Может, и она охотится за Эмилем?

– Она приехала лишь сегодня.

Тариону сообщили, что Лань явилась не одна, а с Гарпией и что ее волкожутни уже рыщут по городу. Хотя бы Ястреб остался на Пангере – стеречь выводок Эфраима.

– Последние несколько дней Лань постоянно была на виду. И потом, у нее нет человеческого запаха. Она никак не могла появиться раньше времени и совершить эти преступления. Так что все указывает на Пиппу Спецос.

Речная Королева сорвала лилию и поместила себе за ухо. Цветок вспыхнул, словно внутри находилось зернышко первосвета.

– Тарион, найди мальчишку.

Он поклонился:

– А как быть с командованием Офиона? Если они узнают, что Эмиль у нас…

– Постарайся, чтобы не узнали. – Глаза королевы потемнели, предвещая бурю. Над сушей мелькнула молния. – Наша верность Дому Многоводия превыше всего. И ответ мы держим перед ним.

– Ну зачем вам мальчишка? – вырвалось у Тариона. – Почему вы так стремитесь его заполучить?

– Ты смеешь задавать мне подобные вопросы?

Таким правом обладала лишь Океанская Королева, правительница вод, дочь Огенас. Или астерии. Тарион поклонился.

Над поверхностью реки вновь вспыхнула молния. Тарион опустил брови. Это не было проявлением силы его королевы. А поскольку прогноз на сегодня не предвещал гроз…

Тарион снова поклонился.

– Прошу меня простить за дерзость. Ваша воля – моя воля, – произнес он знакомые слова. – Я обязательно сообщу вам, как только найду мальчишку.

Он поторопился уйти, рискнув сделать это без позволения. Он был уже возле арочной двери, как вдруг Речная Королева спросила:

– Тебе понравилось мое вчерашнее наказание?

Тарион на мгновение прикрыл глаза и лишь потом повернулся к королеве.

К этому времени она вновь погрузилась в поток. Осталась лишь красивая голова в обрамлении черных волос и водяных лилий. Но сейчас ее голова показалась Тариону похожей на голову одного из королевских собеков, готового полакомиться недостойным мертвецом.

– Это было мудрое наказание, вполне соответствующее моему проступку и сопутствующему недомыслию.

Губы королевы разошлись, обнажая белые, чуть заостренные зубы.

– Забавно видеть, как ты выполняешь грязную работу, Тарион.

Тарион наклонил голову, проглотив дерзкий ответ вместе с гневом и отчаянием.

Снова молнии. Ему пора. Но нельзя показывать нетерпение.

– Я лишь пекусь об интересах вашей дочери.

И вновь эта древняя, жестокая улыбка, говорящая, что королева повидала немало мужчин, которые появлялись в ее поле зрения и бесследно исчезали. Среди них были и гораздо смышленее, чем он.

– А это мы еще посмотрим.

Королева ушла под воду. На поверхности остались лишь камыши и островки лилий.

Хант едва стоял на ногах.

Первосвет сжег его, оставив дымящиеся развалины в теле и разуме. Но затея удалась. Он забрал силу ворот и превратил в свою, что бы это ни значило. Наверное, Аполлион знал об этом или верно угадал. А Брайс… и меч…

Она была проводником его магической силы, Хел побери.

Вскоре их бег сменился шагом. Пошатываясь, они брели сквозь туман, натыкаясь на обелиски. Вокруг верещали и шипели жнецы. Остались ли на Мидгарде места, где хотя бы после смерти чувствуешь себя в безопасности? Одно Хант знал наверняка: он не хотел, чтобы его душа оказалась в Костяном Квартале.

Впереди показались костяные ворота, вырезанные из ребер древнего чудовища. За воротами чернели ступени причала. У Ханта чуть не подогнулись колени, когда он увидел знакомый скутер и отчаянно машущего русала. Заметив их с Хантом, русал развернул судно в сторону Лунатиона.

– Я, как увидел молнии, сразу понял, что это вы, – сказал Тарион.

Одолев ступеньки, Хант и Брайс оказались у кромки воды. Освобождая им место, Тарион спрыгнул со скутера, приняв русалочий облик. Судя по изможденному и затравленному взгляду русала, у него что-то стряслось.