Раз в неделю она стала посещать психиатра. Светлана никогда не называла его фамилию, а упоминала просто как Питера, но важно было то, что Питер когда-то был иезуитом. Он не осуждал ее и не спешил с заключениями. Можно было себе представить, какой шок испытывал психиатр с Западного побережья, когда обнаружил у себя на кушетке дочь Сталина. Но Светлана говорила Джоан Кеннан, что с этим добрым и ласковым мужчиной она может обсуждать «всю свою жизнь». Он учил ее принимать себя такой, как есть, в чем Светлана очень нуждалась.

Возможно, именно психиатр помог ей увидеть, что краеугольным камнем ее теперешнего отчаяния стал разрушившийся брак. Не было никаких советских экспериментов по управлению сознанием, которые воздействовали на нее. Было горе. После ее побега на Светлану обрушился Талиесин, который вторично полностью разрушил всю ее жизнь и привел к жестокому предательству. Ей нужно было найти способ избавиться от злости, которая пришла, когда погибло все то, что она, как ей казалось, любила в Уэсе, вернуться к той череде предательств, когда отец планомерно уничтожал всех родственников и, в конце концов, — к той ужасной минуте в 1932 году, когда мать покончила с собой и оставила Светлану сиротой.

Из-за Уэса она потеряла деньги, а деньги означают свободу, особенно, в западном мире, и являются единственным способом добиться физической безопасности. Но гораздо более важно, что в отношениях с ним Светлана потеряла себя. Уэс полностью подорвал ее уверенность в своих силах. Потребовалось много времени, чтобы понять и признать это. Теперь Светлане надо было снова собрать вместе обломки своей личности. Судьба была к ней жестока, но она уверяла Джоан Кеннан, что постепенно к ней возвращаются храбрость и гордость, которые были у нее после побега в 1967 году и что она уже может представить, как к ней вернутся выдержка и спокойствие. Она начала посещать собрания христиан-сайентистов. Хотя Светлана и не прониклась этой идеологией, зато их методы самоконтроля помогли ей справиться с подступающим алкоголизмом.

В феврале 1977 года в международной прессе разразился скандал. Советы выслали из страны журналиста Джорджа Крымского (того самого Крымского, который пытался помочь Иосифу стать невозвращенцем весной 1975 года) за шпионаж в пользу ЦРУ. Глава московского отделения журнала «Таймс» Марк Кларк заявил: «Настоящей причиной высылки Крымского было то, что он покрывал диссидентов». Администрация Картера отплатила той же монетой, выслав из США советского журналиста. Но, по какой-то таинственной причине, к глубокому облегчению Светланы, имя Иосифа и его попытка стать невозвращенцем нигде не были упомянуты.

Позже, в марте, примерно в то же время, когда Светлана начала посещать психиатра, она получила письмо от Александра Карпеля, того самого русского, который устроил в Москве встречу Джорджа Крымского с Иосифом. Каким-то образом Карпель узнал ее адрес в Калифорнии.

На четырнадцати страницах, исписанных от руки, Карпель на ломаном английском долго, сбивчиво и испуганно возмущался. Он начал письмо так: «Я подставляю себя под удар в надежде, что вы не останетесь равнодушной к моей судьбе. С конца января 1977 года все перевернулось с ног на голову и очень успокаивает, что приподнялся так называемый «железный занавес». Он заявил, что после того, как Джордж Крымский был выслан из страны как агент ЦРУ, его, Карпеля, вызвали на семичасовой допрос в КГБ. Разговаривал с ним офицер по фамилии Севастьянов,

Который совершенно искренне пытался меня запугать и не менее искренне призывал сотрудничать с его организацией — «сделайте правильный выбор прямо сейчас: отправиться в трудовой лагерь или чистосердечно раскаяться и получить гарантированную свободу»… Как много крови он из меня выпил, а в конце еще помотал нервы, сказав: «К сожалению, нам не удалось добиться успеха и узнать правду, а также убедить ваших подстрекателей из США, что вы всего лишь подсадная утка КГБ».

Я был обесчещен этими мерзкими обманами, которые были нужны, чтобы шантажировать и намеренно дискредитировать таких честных людей как мистер Крымский, и избавиться от высоко квалифицированного журналиста, а вовсе не от агента ЦРУ.

Карпель говорил непосредственно о ее жизни и детях. Он описывал встречу с Катей, которая «выросла стройная и с хорошей фигурой». Он предлагал Светлане написать в Белый дом от имени Иосифа. Карпель утверждал, что он пытается эмигрировать. Могла бы она помочь? У него есть иконы семнадцатого века на продажу за твердую валюту.

Кем был этот человек, который ее пугал? Его сбивчивое письмо было нелепым и зловещим. В панике Светлана написала Джорджу Крымскому. В начале мая она получила письмо из представительства «Ассошиэйтед пресс» в Никосии, на Кипре. Джордж Крымский писал ей в ответ:

2 мая 1977 года

Дорогая миссис Питерс!

Я был очень рад снова услышать о вас. Я должен признаться, что чувствовал себя немного виноватым из-за того, что не пишу вам… Честно говоря, у меня для вас нет никаких особенных новостей. Что качается вашего сына, я думаю, что в сложившихся обстоятельствах лучше всего было подождать, пока все не утрясется.

Да, именно Александр Карпель представил меня Иосифу, и я расскажу вам все, что знаю о нем. Во-первых, позвольте вас предупредить, чтобы вы были очень осторожны, поддерживая с ним какие-либо контакты. Хотя у меня нет никаких доказательств, но он очень спорная фигура, и я вообще жалею, что с ним познакомился. Я не верю, что он сослужит Иосифу хорошую службу, как вы совершенно верно подметили в вашем письме.

По моему мнению, Карпель или запутался и стал работать на КГБ, или был подослан Комитетом с самого начала. Насчет первого я даже не сомневаюсь, насчет второго есть некоторые доказательства, но, конечно, быть полностью уверенным в таких вещ, ах никогда нельзя.

Карпель… познакомил меня с Иосифом весной 1975 года… Ваш сын относился к нему достаточно подозрительно из-за длинного языка этого молодого человека и его неправдоподобных баек, которые противоречили друг другу. Я также должен добавить, что он явно гомосексуалист, выглядит и ведет себя очень женственно. Я упомянул об этом, поскольку мы оба знаем, что это означает в СССР и, конечно, появляются вопросы, каким образом и почему такой человек демонстрирует свои сексуальные пристрастия так широко и открыто, как этот парень, и не имеет никаких проблем с властью.

Мы с Иосифом решили встретиться вдвоем, так, чтобы об этом не знал Карпель, и обсудить всю ситуацию. Но Карпель какими-то образом прознал про эту встречу и был очень огорчен.

После того, как я вернулся из США в октябре 1975 года… у меня не было возможности встретиться с Иосифом. Собственно говоря, я больше его и не видел, если не считать встречи перед дверью его квартиры, когда он отказался говорить со мной. Было понятно, что он находится под плотным наблюдением. Иосиф подал мне сигнал, что за ним следят и он не хочет видеть меня…

В своих рассказах о вашем сыне Карпель всегда поднимал две темы: (1) Как ваш сын удручен и озлоблен на жизнь… и (2) Как его мать, если бы ей только как-то сообщить об этом, могла бы помочь Иосифу.