После «незнаменитой войны» появилась легенда, что финские снайперы сидели на деревьях – потому и назывались «кукушками». Эта легенда не соответствует действительности. В рассказах участников боевых действий, с которыми нам удалось ознакомиться в ходе работы над книгой, имеется множество упоминаний о стрелках, действительно стрелявших с деревьев, но не из снайперских винтовок, а из ручных пулеметов или пистолетов-пулеметов. Однако в большинстве своем финские снайперы применяли прием, впоследствии названный «финским сугробом».

Герой Советского Союза лейтенант Н. Толмачев так писал об этой тактике:

«Любопытно, что и после того, как фланги наших соединений и частей сошлись вплотную, все же наблюдалось, хотя и не в такой степени, просачивание мелких снайперских групп белофиннов в наши тылы. Где они могли проходить, оставалось неизвестным до тех пор, пока мы не обнаружили под снегом норы, в которые при подходе наших частей зарывались белофинские снайперы. Они сидели там, пока наши части не продвигались вперед, а потом открывали огонь с тыла»[246].

На вооружении финнов находились модернизированные под русский патрон 7,62х54R винтовки 1927 года и позднее винтовки Мосина (М-27 – М-39). Оптические прицелы типа CIGEE (Берлин) устанавливались над стволом слева, что позволяло заряжать винтовку из обоймы. Рукоятка затвора у всех снайперских винтовок была отогнутой, на прикладе имелась деревянная двусторонняя «щека». Эффективным оказалось и противотанковое ружье VKT, сконструированное на основе авиационной пушки. Оно весило 42 килограмма, имело магазин на 10 патронов (калибр 20 мм, прицельная дальность 1400 м, начальная скорость пули 825 м/с). На дистанции 175 метров такое ружье пробивало 30-миллиметровую броню. Его можно считать прообразом современных крупнокалиберных винтовок (12,7 мм и более), предназначенных для точной стрельбы на дистанциях свыше одного километра.

Советско-финляндская война наглядно продемонстрировала возможности компактного автоматического оружия, которого бойцам РККА и НКВД, особенно разведчикам и диверсантам, катастрофически не хватало. В условиях дефицита автоматического оружия (пистолетов-пулеметов ППД) со складов были извлечены и поставлены на вооружение автоматы Федорова. Советские разведчики и диверсанты использовали трофейные пистолеты-пулеметы «суоми» и пистолеты «маузер». Соответствующие зимнее обмундирование и снаряжение (особенно маскхалаты и лыжи) появились у наших войск также с большим опозданием.

Эффективность обычных пехотных подразделений в борьбе с белофиннами была низкой: иногда при уничтожении одного снайпера погибало до взвода пехоты. Только понеся значительные потери (от одного к трем и до одного к десяти) и осознав ошибочность избранной тактики, командование Красной армии стало формировать мобильные оперативные (лыжные) отряды из добровольцев. В них набирали пограничников, спортсменов и избежавших репрессий немногочисленных специалистов по ведению «малой войны».

Одним из таких специалистов был С.А. Ваупшасов, который впоследствии писал:

«Умный и коварный противник оставлял на занятой нами земле многочисленные подразделения стрелков и автоматчиков, целые лыжные батальоны с задачей дезорганизовать функционирование войсковых тылов, рвать коммуникации, нападать на госпитали, штабы, склады. Легкие, подвижные группы шюцкоровцев[247] были мастерами такой вот „малой войны“ и доставляли нашему командованию много хлопот»[248].

На указанном выше совещании начсостава РККА в ЦК ВКП(б) Х-У.Д. Мамсуров[249] докладывал о своем диверсионном отряде:

«Я имел человек десять лейтенантов из Тамбовского училища. Хотя они были хорошо вымуштрованы, добровольцам – ленинградским физкультурникам – далеко было до них, но в боевой обстановке они даже не знали хорошо компаса, не знали карты. В бою они боялись, а в тылу были хорошими командирами.

Послали группу в 50 человек восточнее Кухмониеми на помощь 54-й дивизии. Эта группа в 50 человек погибла, причем должен сказать, что эта группа была целиком из красноармейцев»[250].

Весь отряд Мамсурова (300 человек) был обмундирован в форму финской армии, что являлось нарушением Конвенции о правилах ведения сухопутной войны. Одетых таким образом диверсантов финны в плен обычно не брали.

После понесенных потерь в тактическом и оперативном звеньях РККА началось тщательное изучение тактики противника. Изобретенные финскими снайперами приемы («финский сугроб», «тюлевый эффект», заглушающий выстрел пиропатрон) вскоре вошли в арсенал советских снайперов. К сожалению, опыт финской войны адекватно оценили только те члены командного состава, которые испытали все «прелести» егерской тактики на себе. Специальные подразделения егерского типа, способные действовать в особых климатическо-географических условиях, в составе РККА так и не были созданы.