— Он тебя не хочет. — Голос принадлежал Ли, отвращение — Каулфилду.

— Думаю, под «тебя» он имеет в виду меня, — пробормотал Зев.

— Да, я усек.

— Вот чего он хочет! — Каулфилд раскинул руки Ли.

— А кто не хочет? — хмыкнул Зев.

Тони показалось, что это заявление на секунду выбило Каулфилда из колеи.

— С тобой он только худо-бедно мирился!

— Да, как же.

— Эй!

В пылу спора Тони достал зеркальце.

— Вовсе я не мирился! Не мирился! — повторил он, поскольку ни Каулфилд, ни Зев, похоже, ему не поверили.

Ему оставалось лишь надеяться, что Ли не будет помнить о том времени, когда был одержим.

— Ожидание чего-то одного не мешает тебе быть довольным чем-то другим. Мне нравятся хот-доги, но я буду счастлив, если получу…

— Блины? — подсказал Зев.

— Не начинай.

Теперь у Тони было зеркальце.

«У края светового круга и вправду мелькнуло что-то серое? Два прозрачных силуэта дожидаются своего выхода на сцену? Или я просто тешу себя надеждой?»

— Я хочу, чтобы Ли встал здесь, рядом с Зевом, прежде чем подойду к тебе.

— Прекрасно.

Актер сделал шаг вперед, прочь от стены. За ним осталось достаточно места, чтобы призрак смог что-то нарисовать пальцем.

«Или их все-таки два?»

Ли сделал еще шаг, содрогнулся и остановился.

«Удачи».

В уши Тони ударил хриплый выдох. Боль внезапно возвратилась к нему, когда Люси Льюис в мгновение ока вернулась на лестницу — на свое место во время «повторного показа».

Фостер проверил отражение в зеркальце…

Глаза во вздымающейся тьме выпучились. Они смотрели в его сторону.

Потом сформировалось лицо. Голова. Тело. Каулфилд приобретал ясно видимые черты.

«А без зеркала?

Едва различимый розовый обнаженный силуэт, выгибающийся со стены.

Не знаю, в безопасности Ли или нет.

Погибнет Николас или выживет.

Даже если мы ухитримся отвлечь внимание Каулфилда до следующего „повторного показа“, я уже не смогу держать топор.

Сейчас или никогда.

Никогда.

Сейчас».

Стиснув зубы и спотыкаясь, Тони приблизился к стене, каким-то образом сумел поднять руку над головой и изо всех сил рубанул топором. Потом он не столько выпустил топорище в нужный момент, сколько заставил пальцы распрямиться в надежде на то, что инерция сделает остальное.

Топор стал видимым, когда вонзился в голову Крейтона Каулфилда.

Ли завопил.

«Они не… Он не…»

Тони пошлепал к Ли. Фостеру казалось, что ему не удается продвинуться ни на шаг.

Струи очистителя брызнули ужасно высоко.

«Ох, подожди. Я же стою на коленях».

Он не помнил, как упал.

Боль растеклась из левой ладони по руке, к плечам, к груди, а потом — вниз до правого бедра. Волны обжигающей боли!

Голова и рука садовника были меньше топора, и Тони держал их всего несколько минут. Присутствие Люси сгладило повреждения, позволило ему продержаться так долго, но не уничтожило их.

Вода была холодной.

«Она поможет, — подумал парень и начал заваливаться вперед. — Стоп!.. Это вопит не Ли».

Тони усилием воли сфокусировал взгляд. Николас тоже стоял на коленях и глядел в воду так, будто не мог поверить в то, что видел. Он закусил кровоточащую нижнюю губу, но не кричал.

«Кто же тогда?

Точно. Голый извивающийся парень с топором в голове».

По его лицу текли струи тьмы. Каулфилд широко раскрыл глаза, высвободил руку и ухватился за топорище. Пальцы монстра прошли сквозь него.

Вторая рука высвободилась сама. Рывком.

Потом ноги.

Как будто сила, собранная злом, не очень радовалась тому, что ее заперли.

Тони неуклюже подался назад, когда разлагающееся тело рухнуло в воду лицом вниз. Потом оно всплыло и перевернулось на спину. Голова была разрублена, но топор исчез.

Тони почувствовал, как кто-то ухватил его за плечи, и закричал.

— Это я.

«Голос, телосложение — Мауса ни с кем нельзя перепутать. Правильно, кавалерия прибыла».

— Давайте двигаться, люди. Думаю, стена сейчас взорвется! — сказал Адам.

— Что с Ли? — Тони извернулся, когда Маус поднял его из воды.

Оператор сместил хватку и сжал парня сильнее. Здоровяк и без слов предельно ясно давал понять: «Не дрыгайся!»

— Он блюет.

Это было хорошо. По крайней мере, Тони так думал.

— Живой?

Они взбирались по лестнице. Этот громила мог быть очень шустрым.

— Мертвые не блюют.

— Кажется, какой-то внештатный сотрудник предлагал такое название для девятой серии?

— Нет. — Тони просто шутил, но едва начал объяснить это Маусу, как потерял сознание.

— Там что-то произошло. — Генри вышел на дорожку, нахмурился и поглядел в сторону дома.

Грэхем присоединился к нему, стирая с шеи капли дождя, закатывающиеся под воротник комбинезона.

— Да, я тоже почувствовал.

— Что именно? — требовательно спросил Чи-Би.

Он всегда с трудом мирился с расплывчатыми выражениями, а сегодняшние его запасы терпения были уже исчерпаны.

— Все кончено? — спросил он.

Вампир и медиум переглянулись, потом Грэхем пожал плечами и сказал:

— К сожалению, есть только один способ это проверить, а вы все еще не пришли в себя после прошлого раза.

— Я в порядке, — заявил Генри, прищурившись.

— Большие фингалы вокруг глаз для вас обычное дело? Наверное, нет. Вы слишком часто потираете виски, когда думаете, что никто на вас не смотрит. Держу пари, у вас давненько не болела голова.

Фицрой негромко зарычал.

— Стало быть, давно. Значит, придется мне. — Грэхем вытер ладони о бедра, прошел по дорожке, протянул руку и прикоснулся к краю крыльца.

Полыхнула красная вспышка, и смотритель повалился в ноги Генри.

— Порядок?

— Со мной все чудесно, — пробормотал Грэхем, схватился за руку вампира и встал. — Значит, еще не все кончено.

— Вы о чем?

Троица медленно повернулась.