мужчины безразлично взялись за обыск комнаты, а женщина направилась к лестнице, и Ная заметила на ее поясе узкий чехол, который часто использовали барды под флейту.

Ильяна? Наверняка она, кто ж еще.

Наблюдать за ходом разгрома не имело смысла, и Ная пошла следом, не обращая внимания, говорили ли что-то Рилло и Ирвин; а даже если и говорили, все равно бы не услышала из-за нарастающего гула в ушах. Откуда-то ощутимо потянуло холодом, и двигаться с каждым шагом становилось все труднее, как будто она оказалась в этом проклятом платье на морозе без верхней одежды.

Рой столкнулся с Ильяной в дверях выделенной ему комнаты и отскочил, потянувшись к лежавшему на стуле оружию, но не успел. Женщина стремительно выхватила флейту и обездвижила его одной короткой трелью. Он все еще стоял на ногах и, кажется, мог говорить, но пошевелиться — уже нет.

Ильяна вытащила из-под рубашки знакомый медальон, хвастливо покрутила между пальцами и, отпустив и оставив висеть поверх одежды, снова заиграла, и в ее лице не было ни ожидаемого злорадства, ни торжества над обезоруженным заклятым врагом, только равнодушие, как будто она выполняла скучную рутинную работу.

Подчиняясь ее бессловесным командам, Рой сам шагнул к выходу — прямо к ожидающим мужчинам.

Холод и гул стали совсем нестерпимыми, и Ная вырвалась с границы миров. Возвращение в реальность оглушило, словно она с лютого мороза ворвалась в хорошо протопленное помещение; ко всему прочему сил не осталось вовсе, и ноги подкосились.

— Вы умеете интересные вещи, — подхватил ее идущий следом Рилло и помог сесть на кровать.

— Вы это только сейчас поняли? — вяло огрызнулась Ная, часто моргая. Она не замечала темноту в комнате из-за искаженного восприятия на границе, и теперь та, разгоняемая только светом фонарей с улицы, казалась абсолютной и слепящей, а голос дипломата звучал колоколом, в который ударили над самой головой.

— Вышло не менее эффектно, чем в Лангрии.

— И вас не пугает?

— Я же рассказывал, что в Вольных княжествах иначе относятся к проявлению сверхобычного, особенно, если дар использован во благо. Правда, цена этому — чрезмерная приверженность традициям.

— А я только подумала, что где-то есть идеальное общество, — глаза привыкли к отсутствию освещения, а слух снова стал различать привычные городские звуки — чириканье птиц в кустах под окном, ссору в конце улицы, хорошо разносящуюся по ночной тишине, скрип чьей-то двери… Ная выпрямилась и смогла вернуться к делу. — Не сомневаюсь, они куда-то увезли Роя. Есть предположения? Может быть связано с тайной стражей, Ильяна показывала их медальон?

— У них есть собственные… камеры, не относящиеся к городской тюрьме. Про те, что в основном здании, известно многим, но есть еще отдельные, когда необходимо… допросить без посторонних глаз и ушей, но с применением особых методов, — дипломатично окрестил Рилло пытки и банальное выбивание показаний.

А, казалось бы, прогрессивное королевство, открыто поддерживающее все более популярные в последнее время идеи гуманизма. По крайней мере, столица.

— Думаете, туда?

— Если ваш бард имеет доступ к тайной страже в целом, то и туда наверняка.

— Мы можем туда попасть без ведома графа Варди? Боюсь, он может неправильно расценить положение дел или наломает дров.

— Ночью, когда там только дежурная смена стражи, а прочие сотрудники отсутствуют? — уточнил Рилло и многообещающе улыбнулся. — Без проблем.

Оставаться Ирвин наотрез отказался, заявив, что тоже намерен поучаствовать в спасении Роя — все-таки друг, не чужой человек. Ная в его пользе для дела сомневалась, в себе она была уверена, что не поддастся воздействию Ильяны, Рилло уверял еще в прошлый раз, что защищен от него, и в это хотелось верить. Ей же даже почти не пришлось ничего делать, чтобы скрутить Роя, пошел сам, что уж говорить про обычного лекаря, наделенного выдающимися талантами только в медицине.

Рилло, однако, столь категоричен не был и разрешил ехать с ними при условии, что Ирвин переждет в экипаже. То ли не хотел ввязываться в конфликт на пустом месте, теряя время, то ли всерьез полагал, что потребуется помощь.

— Вам не жалко платье? Там, куда мы едем, далеко не бальная обстановка, — заметил он, когда позади остались аккуратные кварталы центра и потянулись рабочие окраины с крупными фабриками, кузницами и небольшими личными производствами.

— В следующем году мода все равно сменится, и я не смогу его надеть, — внешний вид волновал Наю в последнюю очередь, а вот украшения, пожалуй, стоило бы оставить у Ирвина, но она про них напрочь забыла. Ладно, в крайнем случае одолжит у Луизы денег, попав к ней в пожизненное рабство, и закажет ювелиру похожий комплект. — И о чем жалеть, просто одежда, к тому же неудобная.

Они проехали через пустырь между двух одноэтажных сооружений из крошащегося кирпича, вдоль стен которых были навалены солома, порванные бесформенные мешки и разбитые деревянные ящики. Остановились за углом и еще какое-то время шли по темноте к точно такому же зданию, отличающемуся разве что будкой сторожа у входа с горящим внутри светом.

— Наденьте, — уже на улице протянул Рилло свой камзол, оставшись в тонкой рубашке. — С голыми плечами точно замерзнете. И подождите здесь.

И уверенно направился ко входу в сторожку, даже не стараясь скрываться. Что он делал внутри, сквозь зашторенное окно разглядеть не получалось, но вышел спустя пару минут и кивнул на неприметную дверь, в темноте сливающуюся со стеной.

Сразу за ней обнаружился второй страж в той же одежде, что и вечерние «гости» Ирвина, плавно поднявшийся на едва различимый скрип двери и наставивший на Рилло взведенный арбалет. Молча, ничего не спрашивая — видимо, незваных посетителей здесь ждал только один прием без долгих расшаркиваний.

За Наей он следил глазами, и в этом была ошибка — стоило пересечься с ней взглядом, как в расширившихся зрачках отразилось голубое сияние, а сознание заполнила безмятежность снежной долины. Рука, дрогнув, опустилась, и Рилло воспользовался моментом, выхватив арбалет и бесхитростно приложив им стража по затылку.

Голова закружилась, но Ная велела себе не раскисать хотя бы до утра, понадеявшись, что больше никто не встретится — ее просто не хватит.

Наивная, конечно, надежда — все-таки вломились не в дом беспечного торговца. В следующей хорошо освещенной комнате их ждали уже двое. Стрелять сразу не стали, замешкались, опознав Рилло и не в силах сходу решить, имеет ли он право здесь находиться или нет.

Тот подошел к одному из мужчин и начал что-то витиевато объяснять про графа Варди, а потом молниеносным, почти незаметным движением… нет, не ударил — коснулся двумя пальцами лба,