Они сцепились взглядами, и первым не выдержал Рилло, разом расслабившись и перестав простукивать мебель. Он выдохнул и уже гораздо спокойней откинулся на спинку.

— Грандье пропал недели две назад. Король совершенно точно его никуда не отправлял, сам не может найти.

— На него удобно повесить всех собак, но не в этом ли цель? Его могли убить и бросить тело в канаве за городом, — вмешалась Нае, заметив, как неаристократически оскалился граф. Она не собиралась защищать неизвестного ей секретаря, но уж слишком много совпадений. — Тем более, когда сама тайная стража втянута в темные дела.

— Вы сейчас не про нашу обычную деятельность. Тогда о чем?

— Убийцы лорда Мейсома носили медальоны тайной стражи, со слов очевидцев, подлинные. Здесь могу только верить, но недавно такой же, более того, состоящий в запрещенном культе Ерены, покушался на его величество, и королю это известно, — Рилло склонил голову к плечу и с интересом посмотрел на собеседника. — На допросе убийца признался, что медальоны приносит некая женщина, вхожая в тайную стражу. Вестница.

— Ильяна, южанка. Бард, — подсказала Ная. — Вряд ли у вас работает много бардов. И вот она как раз государственная преступница.

— Да я вообще с ними не работаю, — вот теперь граф испугался — побледнел и сжал зубы, бессмысленно уставившись в пространство. Не притворялся, Ная убедилась, заглянув в эмоции. Страх, в том числе за свою голову — еще бы, человек со знаком различия его службы напал на короля — а еще растерянность, злость, паника. — Откуда она могла взяться?

— Если вас утешит, сопротивляться бардам могут единицы. Особенно этой.

— Никакого утешения. В тайную стражу не должны попадать проходимцы, разве в том числе не в этом ее суть? — она готова была поклясться, что в голосе Рилло сквозит неуместное злорадство. Похоже, его с графом связывала крайне крепкая дружба на грани вражды. — Для чего король отдал предпочтение вам, а не вашему отцу, назначая на должность, чтобы вы проявляли узколобость и не могли обеспечить безопасность?

— Рилло, вам ли не знать, что простые методы не помогают, когда речь идет о людях, которые нам противостоят, — снова влезла Ная, опасаясь, что с ним станет если не подраться, то устроить безобразную сцену на все еще продолжавшемся балу. — Стоит менять подход в целом.

— Как это делает Лангрия, привлекая бардов шинтийского Дома… и не только, — согласился Рилло, выразительно посмотрев на нее. — Нам бы у них поучиться, не считаете, ваше сиятельство?

— Значит, будем учиться, — сквозь зубы процедил уязвленный граф. — Когда я разберусь с предателями в своей службе.

— Не наломайте дров.

— Знаю не хуже вас, — огрызнулся он и встал. — Доброй ночи, госпожа, Кайнен.

Глава 20

Проводить ее вызвался Рилло, несказанно обрадовав Гэвина, встретившего на балу очередную знакомую и собиравшегося продолжить вечер в более уединенном месте, но остатки совести не позволяли бросить пришедшую с ним даму, не проводив ее до дома.

Уже сев в экипаж, Ная, поколебавшись, назвала адрес Ирвина — раз уж удалось привлечь дипломата, не собиравшегося кидаться обвинениями, стоило обсудить ситуацию и с Роем тоже. С какой стороны ни посмотри, он заинтересованное лицо — в отношении что Шинты, что Ильяны.

У дома их встретила зловещая тишина и сам хозяин, нервно расхаживающий у крыльца. Заметив Наю, выбравшуюся из экипажа, не дожидаясь вежливых жестов, вцепился обеими руками ей в плечи и легонько тряханул — исключительно от переизбытка эмоций, а не из желания обидеть или в чем-то обвинить.

— Ты знаешь, где Рой?

— Для начала пусти, — мало того, что на улице было холодно, а она не догадалась днем взять пелерину, так еще и пальцы оказались ледяными, и от их прикосновений к голой коже становилось неприятно. — Что случилось?

Привлеченный происходящим Рилло выбрался следом и коротко велел кучеру ждать. Экипаж был его собственным, пользоваться наемным на его должности было неосмотрительно и небезопасно, и не торопился скорее встать на стоянку.

— Сама посмотри, — предложил Ирвин и, косо глянув на нежданного гостя, толкнул дверь.

В доме словно побывали грабители, фанатично искавшие крошечный бриллиант, тщательно спрятанный владельцем. Перевернутым и сваленным на пол оказалось все, что можно было перевернуть и сбросить с полок; глиняные мисочки, которые Ирвин использовал в работе, лежали живописными черепками в россыпи порошков, а какой-то из опрокинутых пузырьков разбился, и теперь в комнате неприятно пахло вытекшей микстурой.

— И так везде, — он поднял стул и тяжело сел, подперев понуро опущенную голову кулаком. — И на кухне, и в спальнях, и на чердаке. И никого нет.

Ная обошла стол и коснулась широкой свежей царапины на столе. Какова вероятность, что в дом вломились тривиальные бандиты, а Рой кинулся их догонять? Точно, а перед этим они успели незаметно и безнаказанно обшарить все комнаты.

Или его не было на месте, или он по какой-то причине не мог сопротивляться. Едва ли кому-то удалось подкрасться незамеченным, значит, у них имелось средство поэффективней обычного оружия.

Между делом она прислушалась к эмоциям Ирвина, опасаясь безусловно доверять человеку, которого знала второй день, но ничего необычного или подозрительного не обнаружила. Он был напуган, подавлен погромом в своем жилище и искренне беспокоился о судьбе друга.

— Надеюсь, вас обоих уже ничем не шокировать, — мрачно сказала Ная, оперлась ладонью о столешницу и решительно опустилась на границу миров. Мебель не человек, но образы тех, кто на нее воздействовал в пределах пары часов, должны сохраниться.

Опасно, конечно, и она совсем не чувствовала в себе сил для эксперимента с даром, но что делать? Подождать Роя? А если он не вернется? Пойти искать по всему огромному городу, скорее всего, безрезультатно, упустив при этом единственные сохранившиеся следы?

Сейчас бы флейту, практической пользы от нее мало, но хотя бы успокоиться и настроиться, чтобы отвлечься от ненужных мыслей.

Она лежала с остальными вещами в комнате в особняке Мейсомов — удачно, что Ная оставила их там, по крайней мере, никто не копался в сумке и не нашел лишнего вроде писем.

Рой о чем-то догадывался тем вечером, или всего лишь проснулась паранойя?

У двери возникли блеклые фигуры — двое мужчин в неприметной одежде, напоминающей о тех громилах из Шинты, и короткостриженая женщина, едва достающая им до плеча, но главной, несомненно, была именно она. По крайней мере, указания давала с видом командира, жаль, что расслышать не получалось: и без того приходилось едва ли не наизнанку выворачиваться, чтобы хотя бы видеть.

Они разделились, и