Лира пыталась нарыть в памяти хотя бы одну мимолетную встречу, но как не старалась не смогла сделать этого. Быть может ее жалел Траубе, но этого бы не стала делать Хайд. У них сложилась своеобразный вариант дружбы. Они предпочитали говорить друг другу правду в виде тех или иных колкостей. Кэт не упустила бы такого случая – посмотреть на лицо Лиры при их встрече.

– А ты?

Лира пожала плечами.

– Я оказывается не так сильно люблю театр.

В повисшей тишине она подумала, что он уже ушел выяснять отношения со своей ненаглядной, но Эверт остался на месте, а теперь и вовсе подошел к ней.

– Я больше не стану говорить о ней. Ваша пассия в конце концов устала то и дело вспоминать о вас. Теперь занята другими ухажерами. Так что можете отправиться злиться к ней.

– Пусть с ней разбирается Траубе, которому безусловно стоит рассказать об этом. Хотя, я думаю…

Он осекся.

– Почему я должен злиться на нее?

– Хотя бы за тем, чтобы не злиться на меня, – она поводила пальцами возле его лица. – Этот твой взгляд говорит сам за себя.

– Я не злюсь, Лира.

Эверт вместо ответа привлек ее к себе и поцеловал, прикасаясь к губам так нетерпеливо, сердито и старательно нежно.

– Ты ошибаешься, – проговорил он раз за разом, легко прихватывая ее губы. – Это совсем другое чувство.

Она отталкивала его, расстроившись упоминанию Аллонсо, но Эверт не отстранялся, несмотря на все ее сопротивление. Он целовал ее губы еще и еще, с каждым новым прикосновением все чаще и чаще задерживаясь на них.

– Я вижу это!..

Кажется, она стала задыхаться от поцелуев, попыток высвободиться и желания сказать что-то.

– …Заметила еще в спальне Карла!

Эверт как-то невесело рассмеялся в ответ. Его руки переместились ей на ягодицы, подтянув к себе еще ближе, как раз на уровень бедер, чтобы она почувствовала все его состояние.

– А так?..

Теперь было трудно спутать настроение графа с каким-либо другим.

– Каждый раз возникает что-то из-за чего я должен сдерживаться и говорить себе «не теперь!»

Сотня невесть откуда взявшихся мурашек промчалась по рукам и спине стоило ему поцеловать, а потом прихватить мочку уха губами.

– Должен?..

Дыхание Лиры сбилось окончательно. Она не сразу проговорила вопрос, состоящий из одного единственного слова. Мысли путались, сердце стучало так, что отдавалось эхом во всем существе. Ей хотелось поцелуев и только совсем-совсем тихий голос сознания соглашался со словами Эверта, едва слышно говоря: «не сейчас!»

– Милорд!.. Милорд! Ваша светлость!

Вновь заоравший слуга либо спас, либо испортил все. Эверт поцеловал ее шею, дернулся от ее руки, скользнувшей по животу, спине и бедру.

– Ни звука и он уйдет!

Лира покачала головой. Он совсем не знает своего старого слугу, либо очень хочет, чтобы все случилось именно таким образом. Лира склоняется к последнему, глядя в его улыбающиеся темные глаза. Одними губами Эверт проговорил: «проклятие!» и она согласилась с ним.

– Северик! – попытался остановить его проницательный Генрих Траубе. – Заткнись и напои меня чаем!

– Ваша светлость! Милорд Траубе изволил пожаловать и просит вас! Срочно!

Поздно. Северик затарабанил в едва прикрытую дверь и вскоре оказался в зале, глядя на то, как Эверт обнимает Лиру. Это было впечатляюще. Последний жест графа. Он не отставил ее в сторону, как ни порывалась она сделать это, а наоборот прижал к себе. К ее немалому облегчению Генрих остался в коридоре.

– Мы слышали тебя, Северик. Теперь проводи его светлость в гостиную, напои чаем, сыграй на кларнете, спляши, если хочешь!..

Вот теперь Эверт злился. Она узнала эти недовольные и полные ярости интонации.

– А мы скоро присоединимся к вам.

Лира еще никогда не видел, чтобы Северик бледнел. Как краснел – да, но не когда «сходил с лица». Наверное, до него только что дошел то факт, что с появлением Лиры его хозяин может заниматься чем-то таким и дома.

Северик наконец оставил их одних. Эверт поцеловал ее еще раз, а потом еще. Лира засмеялась, отстраняясь от него, но не ушла слишком далеко, так и оставшись в его объятиях.

– Надо было отправить Генриха во дворец, – проговорил Эверт.

Они оба знали, что если бы это было возможно вот так просто он бы воспользовался этим в самое первое мгновение.

– И Северика?

– Моник, Жана и все остальных, – продолжил Эверт, не переставая гладить ее. – Пусть бы составили компанию королю.

Он смотрел на нее, на ее лицо, губы. Лира и сама хотела того же, что и он – поцелуев и продолжения, пойти дальше, рассмотреть его всего, почувствовать тепло рук и жар тела. Но… Черт бы побрал все эти неожиданные обстоятельства!

– Мы бы прогневали его, и он бы отправил вас в ссылку.

– Плевать, – проговори Эверт, касаясь своим носом ее. – Ты ведь будешь со мной.

Эверт Дельвиг сделал тоже самое что и шесть месяцев тому назад – разбудил уснувшие гормоны. За время его отсутствия ее много кто трогал во время танцев, смешил, иногда сердил, старался быть обаятельным и пытался урвать ее поцелуй, но… Реагировала так она только на него. Как? Рвалась и стремилась к нему так словно он был последним мужчиной на земле.

– Ты бы не попытался обелить меня и выторговать лучшую участь?

Темные глаза Эверта смеялись, но вот он качал головой из стороны в сторону и тем самым отвечал на ее вопрос.

– Вы – мерзавец!

– Еще какой, – ответил он тихо. – Ты бы не последовала за мной?

Он поймал ее этим вопросом. Лира посмотрела наверх, прислушиваясь к еще близким шагам, никак не желающего спешить Генриха.

– Пришлось бы, – Лира быстро облизнула губы. – Иначе, как моя месть достигнет тебя?

Можно было стереть с его лица улыбку. Только и надо было, что взять и опустить уголки губ. Ничего нельзя было сделать с ее внутренним аналогом.

– Не хочу отпускать тебя никуда.

Кажется, что они оба понимали, что еще чуть-чуть и все изменится и вновь им придется наращивать расстояния близости между друг другом.

– Тебе не интересно, что за вести принес Генрих?

– У Генриха постоянно какие-то новости, – проговорил Эверт с какими-то меланхоличными интонациями. – Этим он не удивит никого.

Лира, потянувшись, поцеловала Эверта в щеку.

– Не хочу заставлять его ждать и заставлять думать черт знает что.

– Тебе это так важно?