Лира улыбнулась. Вновь она слышала в голосе Эверта недовольные интонации, но теперь уже знала, что они значат совсем другое, мальчишеское, но очень неоднозначное для нее чувство. С одной стороны ей была приятна его ревность, а с другой она вызывала в ней глухое и едва ощутимое раздражение.

– Может быть встретимся этим вечером в библиотеке? Или в твоем кабинете?

Не хотелось ссориться, кормить его собственническое чувство и свое раздражение. Лире совершенно не нравилось, что с его появлением она испытывает большей частью негативные эмоции. Прошло всего два дня, а для нее как будто бы неделя и нужно было возвращаться к нормальной жизни.

– Я собираюсь жечь старые газеты.

Эверт прикрыл глаза, кивая. Через мгновение он уже улыбался ей той самой смущенной и совершенно мальчишеской улыбкой, что когда-то так покорила ее.

– Быть может и вам это занятие покажется интересным?

– Буду рад.

– Тогда до вечера?

Она все же ушла от него, торопясь. Так быстро насколько это возможно Лира привела себя в порядок и выскочила на лестницу светлой гостиной. Ту самую, переделанную, еще хранящую в себе запах хвои и зеленые колючки. Она попала на середину разговора или даже на его конец.

– Не знаю, – проговорил Траубе внизу, прямо в нескольких метрах от ее ног. – Должен был сказать об этом.

Воцарилось молчание. Лира встала на цыпочки, делая один осторожный шаг за другим. Она старалась делать это бесшумно, таясь и боясь того, что мужчины в ее присутствии начнут беречь ее хрупкую нервную систему. Это всегда здорово смешило ее, но она не могла объяснить Траубе и Лайнеллу, что ее обычный ритм жизни в Лондоне уложил бы их в койку и прописала мощные капельки для этих самых нервов.

– Мёрта мы так и не нашли. Следы теряются у воды.

– А собаки?

В Эйнхаме до неприличия мало животных – маленькие карманные собачки, лошади, да двухвостые коты, ревущие далеко в горах.

– Лед, вода и холод не товарищи для их чутких носов. Отправил людей на исследование сточных труб, но ты сам понимаешь, что их количество не бесконечно.

Лира приблизилась к перилам.

– Что именно беспокоит тебя?

Эверт не стал утомлять себя сменой туалета и гигиеническими процедурами, слушал Траубе, облаченный в порванную рубашку, все те же брюки и туфли.

– То место, где мы нашли коляску, – продолжал говорить Генрих, позвякивая ложечкой о блюдце. – Там были следы кучера и только.

– Ничего удивительного. Его оглушили. Лошади прошли еще сколько-то шагов.

Траубе качал головой, всем своим видом показывая, что не соглашается с ним.

– Он встал на ноги и прошел еще сколько-то, потом только упал и пополз к воде.

– Я не понимаю, что удивляет тебя.

Генрих вздохнул, затем только поднялся и продемонстрировал шаги кучера. По тому что показал он выходило, что Мерт сначала шел как ни в чем ни бывало, а потом опомнился и стал волочить ноги, а там и вовсе упал.

– Он не мог видеть то место откуда на них напали. То есть ему не нужно было выслеживать их.

– Что ты хочешь сказать? Что слуга Карла, преданный ему до мозга костей замешан во всем этом?

– Он ведь мог быть в шоке?

Лира наконец оперлась на перила, не вытерпев и раскрыв свое присутствие.

– Вообще, как ты понял, что сначала он стоял прямо, а потом определил волочение и всякое такое?..

– Следы, – ответил Траубе просто. – Их глубина и характер.

Он оба смотрели на нее, следили за ее движениями и за тем, как она спускается к ним. Эверт протянул ей руку, помогая преодолеть последние ступеньки. Затем ее «муж» бросил предупреждающий взгляд на Траубе и откланялся для того, чтобы привести себя в порядок, хотя, Лира бы совсем не возражала… Хотя нет. Она станет пялиться на его идеальный пресс. Чертовы гормоны!

– Не иначе, дал знать, чтобы ты не сказал мне ничего лишнего, – проговорила она, присаживаясь в кресло.

Они оба сначала следили, а затем и прислушивались к шагам Эверта, ожидая, когда тот удалится на значительное расстояние. На ее вопрос-предположение Траубе весело хмыкнул, но стоило Лире повернуться, как он принял самый невозмутимый вид.

– Ты неправа.

Лира приподняла брови, а потом потянулась к колокольчику.

– Тогда что?

Траубе наградил ее смеющимся взглядом, дернул плечом и в мгновение ока принял свой скучающий вид.

– Ты думаешь, что Мерт был в сговоре с похитителями? Для чего? Из-за меня?

Последнее предположение далось ей нелегко. Ей казалось, что у нее хорошие отношения со конюхом, кучером и просто давним другом Дельвига-старшего.

– Генри, он ведь мог много раз похитить меня и отвезти куда-нибудь ни туда.

Она протестовала, но все было лишь для виду. Теория Траубе не была лишена логики, но в тоже время за ней не стояло ничего кроме ничем не подтвержденных подозрений.

– Может быть те, кто стоят за этим не ожидали возвращения Эверта и решили действовать через него?

Пока все складывалось не в пользу Мерта. Оставалось надеется, что Мерт жив, вскоре появится дома и сможет прояснить ситуацию.

– Пока его нет. Может ты расскажешь мне, что именно ты предложил в мое отсутствие?

Лира сделала вид, что не замечает его изумленного взгляда. Правда и Генрих спустя несколько секунд нацепил маску полного непонимания.

– Я слышала, что ты сказал ему. Расскажи и мне!

Она придвинула к нему чашку с напитком и одну из тарелок с аппетитными сэндвичами. У Моник и в самом деле кулинарный талант – она может создать хрустящий и одновременно вязкий шедевр, в котором будет сочетаться соленный сыр, сливки, зелень, редис и еще что-то, что она держит в тайне. Очень напоминает окрошку, но вот только лучше – с максимальной концентрацией вкусов.

– Подслушивала?

– Нет. Услышала. Пожалуйста, Генрих!

Но тот качал головой и делал такой вид, который начал злить Лиру.

– Мне нечего сказать тебе.

– Я думала, что мы друзья! Это ведь касается меня?

Тот кивнул, да мельком взглянул в сторону лестницы. Лира поняла, что он торопит Эверта. Это было обидно.

– Ты ведь знаешь меня и не относишься так как он!

Генрих не желал уступать ей и чем больше упорствовал, тем больше обижал ее этим.

– А как он относится к тебе?

Лира открыла было рот, чтобы сказать обо всем, что насмотрелась в этом мире и в исполнении Эверта в том числе, но внезапно осознала, что Генрих такой же. Он не женат, но когда случится что-то такое в его жизни, то он станет вести себя точно также – решать за жену, не считаться с ее мнением, распоряжаться ее временем и свободой.