К вечеру похолодало, разыгравшийся ветер рвал за окнами ветви деревьев, порывами набрасывался на стены особняка, но отступал. Морозный воздух при всем желании не мог прорваться в особняк, но в голосе Гори и без того было достаточно льда.

— Крылов плохой человек. Он не должен был так поступать с тобой. Поэтому… пусть все будет так, как я решил.

— В таком случае поговорим о твоей собственности, — предложил Эльдар. — «Изумруд» недешевое предприятие.

— Ты готов его вернуть?

— Почти. — Ахметов закурил сигарету. — Цвания имел с казино двадцать процентов?

— Десять!

— Мне будет достаточно пятнадцати. Всего пятнадцати.

— Тебе?

— Да, лично мне.

Это было очень щедрое предложение. Фактически — отступление. Оба собеседника понимали, что через год-полтора пятнадцать процентов будут выкуплены за символическую цену, и «Изумруд» вернется к хозяину. Эльдар предлагал крайне мягкие условия мира. Причину покладистости он только что объяснил.

— Крылов? — помолчав, переспросил Автандил.

— С Никитой разберусь я.

— Ты разберешься? — уточнил Гори.

— У меня есть к нему вопросы по поводу взятых без спроса кредиток, — объяснил Ахметов. — Но это наше с ним личное дело. И мы его решим вдвоем.

Автандил молчал довольно долго. Взвешивал, прикидывал, размышлял. Возврат казино против жизни врага, деньги против потери лица — Гори должен был сделать вид, что выбор дался ему нелегко.

— Десять процентов с «Изумруда», и ты должен лично убить Крылова.

— Десять процентов, — кивнул Эльдар. — А что случится с Никитой, не твое дело.

Гори снова помолчал:

— Только запомни, Эльдар: я этого гаденыша видеть больше не желаю. Появится на глазах — убью.

Хорошая встреча. Нужная. И результативная. Автандил не рассчитывал, что Ахметов предложит договориться так дешево. Думал, вцепится мелкий фраер в упавший с неба кусок, глотку начнет рвать, Чемберленом прикроется ради журавля в небе. Гори слишком хорошо знал старого бандита и понимал, что просто так он бы Эльдара не поддержал — долю бы потребовал. А там, глядишь, и вошли бы «Два Короля» в империю чемберленовскую на правах неотъемлемой части, перешли бы в собственность братвы. Выходит, Ахметов не такой уж лох, каким Автандил его себе представлял, с понятиями паренек, с головой. Понял, что жадничать себе дороже, и соскочил.

— Молодец…

— Кто?

Голос Шишнанадзе вывел Гори из задумчивости. Прищурившись, посмотрел он на помощника, потрогал себя за кончик носа.

— Кто молодец?

— Ахметов.

— А, этот… — Шишнанадзе ухмыльнулся. — Струхнул, щенок?

— Нет, — медленно ответил Автандил, припоминая твердость, с которой держался Эльдар. — Он не струхнул, он просто умный. Ахметов не хочет ложиться ни под Чемберлена, ни под меня. Он надеется остаться самостоятельным.

— И ты его отпустишь?

— Мне деваться некуда, но… — Губы Гори заиграли в легкой усмешке. — У Ахметова тоже выбора нет. Рыпнется — Чемберлен его сразу проглотит.

— Значит, не отпускаем? — удовлетворенно протянул Шишнанадзе.

Автандил тяжело вздохнул — тупость соплеменников удручала.

— Я ребят уже подготовил. Приедем к этим уродам, и…

— Задачу ты знаешь — надо мочить Крылова, — холодно перебил помощника Гори. — Так должно быть. Но только Крылова! Мочите и уходите, понятно?

— А если Ахметов начнет бузить?

— А ты все сделай так, чтобы Эльдар с тобой схлестнуться не успел, — внушительно произнес Автандил. — Эльдар перебесится, остынет, и мы с ним продолжим разговор.

* * *

Игорный дом «Два Короля».

Москва, улица Большая Каретная,

6 ноября, суббота, 18.05

Крылов почти жалел, что не окропил карту кровью Анны, что удержался, не поставил девушку вровень с Цвания. Почти… Пусть ведьма и обманула его, использовала в своих целях — так получалось со слов барона, за это она заплатила сполна. Относиться же к Анне как к врагу Никита не мог: он до сих пор вспоминал ее лицо, ее глаза, ее улыбку, запах ее волос, чуть хриплый голос и ласковые прикосновения. Сердце Крылова еще не смирилось с тем, что девушка умерла. Сердце начинало биться сильнее, когда Никита забывался и бросал взгляд на часы, пытаясь прикинуть, когда приедет Анна. А когда вспоминал о случившемся… сердце заставляло Крылова заливаться краской стыда, ненавидеть себя.

А потом он начинал стыдиться стыда, злиться, требовать от себя быть сильнее, жестче. Он начинал прислушиваться к голосу рассудка и тогда начинал жалеть, что не воспользовался кровью Анны. Потому что в этом случае ему осталось бы перевернуть на одну карту меньше, чем теперь. Потому что был бы на один шаг ближе к финалу. К победному финалу. И в этом случае Крылов куда спокойнее относился бы к тому, что…

— Тебя не должно смущать, что он сумел изменить расклад в свою пользу, — спокойно произнес Бруджа. — Как и любая игра, «Королевский Крест» непредсказуем. Нет! Он еще более непредсказуем, чем любая игра, ведь «Королевский Крест» имеет непосредственное отношение к жизни, к реальности, к Судьбе.

— Заканчивай с философией, — поморщился Никита. — Давай принимать решение.

Александр слегка улыбнулся: его забавляло поведение Крылова. Чел напуган, до колик напуган — барон подметил панику в глазах Никиты, увидевшего неприятно изменившийся расклад, — но старается не показывать виду. Ершится. Огрызается. Хотя напряжен неимоверно, дотронься — взорвется.

— Так что скажешь?

Почти час Крылов объяснял Брудже сложившуюся ситуацию, рассказывал, кто и против кого играет, кто чего добивается. Александр слушал внимательно, задавал уточняющие вопросы, затем взял время подумать, замолчал и лишь сейчас, по прошествии пятнадцати минут, заговорил. Разумеется, вконец издергавшийся Крылов хотел в первую очередь услышать мнение барона по главному вопросу.

— Нам нужно пять человек. — Пальцы Никиты мелко дрожали. — Кто?

— Не волнуйся, крови хватит. Крови всегда… больше, чем нужно. — Бруджа помолчал. — У нас точно пять карт?

«Он издевается?!» Крылов готов был вспылить, сорваться, накричать на наглого вампира, но не посмел. Стерпел.

— Да, пять.

И замолчал, напряженно ожидая, когда Александр соблаговолит ответить.

— Этот Жори…

— Гори, — поправил барона Никита.

— Непринципиально. Этот Гори — большая фигура, так?