— Но мы не в том положении, чтобы диктовать условия, — вздыхает дон Лаэрт, сам промокая платком лоб. — Но раз от этого зависит не только жизнь Карла, но и жизнь короля, мы расскажем вам всё. Ведь изначально всё задумывалось не так.

— Изначально что-то было связано вот с этим? — достаю я многострадальную фотографию. — Я должна была умереть, а она стать мной?

— Нет, нет, не умереть. Никто не должен был умирать, — уверенно трясёт головой дон Лаэрт.

— «Мёртвое» не всегда мёртвое, иногда это просто в стельку пьяное. Но Катарина услышала всё не так. И как работает это заклятье тоже не поняла, — сокрушённо качает слипшимися от пота кудряшками отец Карла. — Если бы эти дети хоть посоветовались, хоть разобрались что к чему, — машет он рукой в сторону двери, — скольких проблем можно было избежать.

— Мы, Дарья Андреевна, Департамент Пространственных Связей или Перемещений, — делает дон Лаэрт упор на последнее слово. — Мы умеем только перемещать. Это не изменение внешности, а по сути тоже перемещение.

— Эрмине нужна была некая Александра, и мы три года искали её следы, пока нашли вас, — как-то неуверенно покашливает дон Орсино, словно у него запершило в горле. — И в определённый день должны были переместить вас сюда.

— Но нам неведомо, что на самом деле хотела Эрмина, — подхватывает дон Лаэрт, словно они это репетировали. — Мы могли только догадываться. Возможно, ей нужно было получить новое юное тело, ведь, утратив бессмертие, Эрмина начала стареть.

И судя по тому как зыркает на него отец Карла, репетировали плохо.

— Новое юное тело?! — усмехаюсь я.

— Возможно, она хотела стать новой женой короля и мачехой для Эль, — не видя откровенно умоляющих взглядов дона Орсино замолчать, продолжает дон Лаэрт.

— И королевой стать, и на теплоходике покататься? — отгораживаю я этого болтающего умирающего от своего более осторожного собрата. — То есть и Эль самой вырастить, и запрет открыть, и проклятье снять. Умно. Так выходит Катька нарушила все её планы?

— Но как бы то ни было, запрет всё равно снят, — с гордостью выпячивает грудь дон Лаэрт. — И сила Эль будет теперь только расти.

— А вы, значит, всё это делали ради маленькой Мариэль?

— Она же вас видела, правда? Такую, как видим мы? — блаженно улыбается дон и продолжает, получив мой кивок: — Вот видите, её сила растёт. А сколько всего она будет уметь к своим пяти, десяти, восемнадцати годам. Ваше появление здесь не было напрасным, Дарья Андреевна. Благодаря вам этот мир снова обретёт богиню.

— Ну, это как посмотреть. Как по мне, так девчонку лишили нормальной человеческой жизни.

— Нет, быть нормальной, обычной и как все у неё никогда бы не получилось, — уверенно возражает он. — Ведь её рождение было предсказано. И она не простая девочка, а дочь короля. Великого короля! — пафосно размахивает он маленькой ручкой.

— О, мы чуть не умерли с горя, когда нашли у Говорящего моста почти бездыханное тело Его Величества, — заставляет нас обратить и на него внимание дон Орсино. — Но предсказание не меняет суть, оно лишь сообщает, что должно произойти. Значит, так было предопределено. Жизнь, смерть, любовь. Три самые важные вещи во всём мире совпали, — как всегда, и он театрально высокопарен, но им обоим даже идёт. — Смерть её матери. Жизнь Эрмины, что отдала за девочку своё бессмертие. И любовь отца, что пожертвовал собой ради неё. Ведь Эрмина могла спасти его. Но он не захотел этого даже слышать.

— Да, да, всё это я уже знаю, — киваю я. И пересаживаюсь, чтобы, открыв заслонку, подкинуть в печь охапку хвороста. — И ведьма, конечно, могла бы его ослушаться, но решила, что иначе справится с его раной. Значит, для этого ей и понадобилась я? Моё "новое юное тело"?

— Да, волосы, чтобы принять ваш облик. А ваше тело… О, нет! — двумя руками зажимает рот дон Лаэрт, до которого наконец доходит, что именно они сделали не так. — Всё же она хотела вас убить. Ведь чтобы снять заклятие, выходит, вы всё равно должны были умереть.

Помнится, читала я какие-то исследования, что способности мозга напрямую зависят от его веса и размера. А у феев даже на двоих он такой крошечный.

И эти две половинки одного мозга начинают активно спорить, даже переругиваться. Из чего я понимаю только одно: они откровенно напортачили. Принесли мою старую фотографию. Да и являюсь ли я родственницей той самой Александры, кажется, под большим вопросом. И это наверно, ещё неприятнее знать, что я попала сюда, возможно, по ошибке, чем то, что у мужчины, которого я полюбила всем сердцем есть ребёнок, о котором он не собирался мне говорить.

— В общем, слушайте сюда, благородные доны, — перебиваю я их трескотню. — Какими угодно путями доставайте мне цветущие крокусы. И я не освобожу от нашей с ним связи Карло, пока моё тело не будет здесь. Умру я — умрёт Карл. Это понятно?

Они кивают как два зелёных болванчика.

— Значит, придумывайте, что хотите, но и моё тело, и моя несчастная душа должны быть здесь.

— Простите нас, Дарья Андреевна, мы бы давно сказали вам про крокусы, но…

— Вам запретил король?

— Не только. Видите ли, — виновато покашливает дон Орсино, — через пару дней Карлу исполнится шестнадцать и, став взрослым, он и так освободится от этой связи с вами и Катариной. Он пройдёт обряд посвящения, который освободит его от кровной связи.

— И мы, — так же виновато покряхтывает дон Лаэрт, — в общем, мы просто тянули время.

— Но что бы там не задумала Эрмина, вам мы поможем всё равно, — в благородном порыве аж подлетает с кровати отец Карло вместе с одеялом. — Вы знаете что делать?

— Честно говоря, я надеялась, что вы мне это скажете, — усмехаюсь я, когда он плюхается обратно. И понимаю мотивы отца во что бы то ни стало уберечь своего ребёнка. Но и у меня камень с плеч, что хоть за Карло переживать не придётся.

— А зачем вам здесь тело? — тем временем чешет лысину дон Лаэрт. — Ваша душа важней. Пока вы связаны с телом Катарины, порежется она — и у вас будет идти кровь. Если она поранит себя проклятым кинжалом во время обряда обратного перемещения, то и вы получите эту смертельную рану.

— Вот как? Выходит, двух зайцев — одним ударом? И умрёт из нас та, что и любит на самом деле король, — смотрю я на них по очереди. — Так ведь это только упрощает мне задачу. Значит, Карл будет свободен. Если умрёт Катарина — её спасёт Эрмина. Но надеюсь, ей всё же ничего не грозит. В итоге, умру только я. И король будет спасён. Да всё просто чудесно складывается.

— А вам обязательно умирать? — вздохнув, робко спрашивает фей.

— Обязательно, дорогой дон. Но не печальтесь, я здесь именно для этого. А вот вас ничто не спасёт, если короля не станет, — и сама удивляюсь я твёрдости в своём голосе. — А он умрёт, если в это не вмешаюсь я. Поэтому, сниму я с него это проклятие — у Машки будет отец, у вас — защита, у этой страны — король. Не справлюсь — вы не спасёте даже Эль. Как не сберегли, не защитили, погубили свою предыдущую богиню.