Ньет присел на днище лодки, неловко поерзал и задумался. Метания по морям Дара и Найфрагира не принесли никаких результатов. Здесь гнали прочь, там грозились сожрать, еще где-нибудь сожрут наконец. Никто не хочет думать о судьбе народа фолари. Никто не знает, где находится Нальфран. Кроме Старших, похоже, никто не поможет. А где их искать, старших…

Он долго сидел так, посреди разрушенного Полночью людского поселка, запустив пальцы в волосы. В человеческом облике донимал холод, а вернуть себе чешую и плавники было не просто. Ньет не хотел возвращаться в море. Там тебя едят, кусают, гонят, норовят оторвать конечности, ты плывешь и плывешь, не зная отдыха, с дурацкой целью — спасти свой неблагодарный народ, который живет сегодняшним днем, а на завтрашний плевать хотел.

Ньет вдруг вспомнил Рамиро, перемазанные краской руки, спокойный голос, острый запах скипидара и растворителя — и почувствовал укол в сердце. Он испуганно схватился рукой за ребра, но боль не проходила. Он вспомнил ясное утро, поцарапанный дубовый стол, скорлупу от вареного яйца, аромат свежесмолотого кофе, который так любят люди. Вспомнил белые листы бумаги, свет лампы по вечерам, старый плед, теплый и вытертый. Ньет сидел на жестком боку старой лодки, где-то на краю мира, и ему было холодно. Он снова огляделся и только сейчас понял, как далеко заплыл в напрасных поисках справедливости для своего народа. Север. Полуночное море. Край земли.

Потом он представил, как возвращается к водам своего рождения, встречает Рамиро, и тот спрашивает его «А где ты был?» Что ему ответить? Искал Нальфран и отступил, потому что испугался и ощутил одиночество? Нет уж!

Он решительно поднялся с лодки и пошел заниматься делом.

В старом зале Совета давно уже никто не собирался. Прошло то время, когда в резные кресла с высокими спинками усаживались одиннадцать цветных лордов, и король Лавенг, и десятки лордов рангом пониже, и советники, и лорд-тень, и начальник тайной службы и главы монашеских орденов, и секретарь, и серые, незаметные, как кошки, невенитки.

Теперь королевские совещания проходили в просторном кабинете со скучным полированным столом, несколькими телефонными линиями и шкафами, полными бумаг. С недавних пор на стенах смонтировали дролерийские экраны и сложную систему связи.

Герейн оглядел собравшихся, потер виски, собираясь с мыслями. Врут, что у дареной крови никогда голова не болит. Оказалось — болит, да еще как.

— Не буду скрывать, — сказал он. — Дар переживает серьезный кризис. Или мы сможем противопоставить притязаниям Фервора единый, крепко спаянный блок государств, или нам всем придет конец поодиночке.

Сидевшие за столом смотрели на него, кто спокойно, кто внимательно, кто с неприязнью, а кто с беспокойством. Эмор Макабрин сидел по правую руку от своего короля, по левую — сэн Кадор Маренг, лорд-тень. Легат андаланского примаса, посланник Иреи, беловолосый и светлоглазый посол из Ингмара, черноволосый, мрачный — посол Химеры. Корво Моран — командор перрогвардов, точно такой же черноволосый и мрачный, как найл рядом. Мораг, заменявшая в последние недели отца, хмурилась, грызла карандаш и черкала в блокноте. В дальнем конце стола, разукрашенный цветными лентами и завернутый в струящиеся шелка, неподвижно сидел один из сокукетсу, держал в руке фарфоровую скорлупку с чаем. Рядом почтительно ожидал сагайский переводчик. На проводе висел адмирал Деречо, звонивший прямо из Южных Уст. Его вывели на громкую связь.

— Последняя диверсия Фервора уничтожила нашу авиационную базу во Вьенто Мареро. Это прямой вызов и объявление войны, но война — это не все, чем может грозить возросшая активность эль Янтара, — продолжил Герейн.

Эту речь он даже не репетировал, говорил, как есть. После того, как на него танком наехал бесстрашный Эмор Макабрин, Герейн взял себя в руки и попросил у Таволги какое-нибудь снадобье от тоски. Оказывается, у дролери они были, эти снадобья. Герейн каждое утро послушно проглатывал крохотную желтую таблетку, и потом целый день мог в одиночку продираться через кризисы, сотрясавшие его государство. Кризисов хватало, после пятнадцати лет сравнительно безбедного царствования.

История с базой Вьенто-Мареро была чудовищной.

Во время миротворческой операции на Южном Берегу, войска Макабринов и Лавенгов расположились в Южных Устах и ряде мелких городов, наводнили местные гарнизоны, с молчаливого согласия Деречо, который фактически установил в Марген дель Сур военную диктатуру. Королевы нет, Искьердо расстрелян, Амано — любимец публики и за его спиной весь флот. Ему хватило выдержки не ссориться с «дарскими миротворцами». Лучше база во Вьенто Мареро, чем Фервор у дверей дома.

— Эль Янтару поклоняются в Лестане, — сказал легат. Его нервное, не слишком красивое лицо скривилось от отвращения. — Все эти горшки с выбитыми донышками около колодцев, соленое сено для его коня, обсидиановые идолы. Мерзость. Язычество.

Черный всадник. Эль Янтар. Демон Полудня.

Впрочем, во время изгнания Лавенгов, мерзостью объявили саму Невену. Шлюха-оборотень из Сумерек, мать и бабушка таких же оборотней, источник скверны. В Даре очень хорошие земли, богатые города, пригодились бы андаланскому примасу.

Мерзость — это то, что тебя не устраивает в данный момент. Полуденный демон у ворот Дара Герейна не устраивал решительно.

— У нас были… разногласия, — сказал легат.

— Вы сожалеете, я знаю.

Но дарская церковь больше трехсот лет не подчиняется примасу и считается еретической. Например, архиепископ Дара признал существование души у дролери, а примас — нет. Вот только теперь нашлись еретики похлеще.

— Авиационная база уничтожена, — На Эмора он не смотрел. — Дролери говорят, что люди погибли от излучения, которое они называют черный свет. Было заражено топливо. Это беспримерная по жестокости диверсия.

Эмор тяжко молчал.

— Если бы не благожелательная помощь принца Таэ-ле, не выжил бы никто.

— Лунный Император рад, что его родич смог оказать услугу, — вдруг произнес сокукетсу, словно птица защебетала. — Но он недоволен тем, что жизнь принца подверглась опасности.

— Время теперь такое, опасности подвергаются все, — мрачно сказал сэн Кадор.

— Или мы забудем о старых распрях, укрепим существующие союзы и объединимся в борьбе против Юга, или карта мира сильно изменится, — закончил Герейн. — амбиции Эль Янтара представляют собой угрозу всей западной цивилизации, и Сагаю тоже. Решайте. Марген дель Сур превратился не просто в поле битвы за территорию, а в поле битвы двух цивилизаций. И войска эль Янтара с их бесчеловечным оружием в бухту Ла Бока не войдут.

— А что тут решать, — пожал плечами посол Иреи. — Мы поддерживаем объединение.

— Нас очень беспокоит небесный огонь, сверхоружие дролери, — легат примаса внимательно смотрел на Герейна. — Ходят слухи, что потеряно управление скатами господина Врана…