Я первый взлетел на вершину холма, едва не сгубив коня. В темноте тот легко мог переломать ноги на таком склоне. Остальные не рискнули так скакать и отстали.

Луна как раз выглянула из-за туч, и с вершины холма хорошо было видно панораму битвы. Медвежьей батарее, судя по всему, досталось больше, чем всем остальным. Над ней висело густое облако пыли и дыма, вокруг вздымались фонтаны земли. Казалось, там уже давно не было никого живого, но раз за разом в темном облаке сверкали всполохи выстрелов.

Через пару секунд Арья, Тирион и Шеала заехали на вершину и встали рядом со мной.

– Что происходит? – испуганно спросила Шеала, переводя взгляд с меня на Тириона.

– Война, – ответил Тирион.

Плотный огонь противник вел и по другим береговым батареям, а те в свою очередь отвечали. Но именно Медвежья батарея мешала вражескому флоту зайти в Медвежий залив. С нее стреляли практически прямой наводкой.

– Лупят как, твари! – сжимая кулаки, зло произнес Тирион, глядя на корабли врага.

– Кто это? – зачем-то спросил я, как будто в мире было так много стран, рискнувших напасть на Райхен.

– Кунакцы! – уверенно бросил Тирион, не отрывая взгляда от темных силуэтов в море. – «Священный гнев», «Патриарх Сархрожский» и… «Гнев Анура», кажется.

Арья и Шеала не отрывали взгляда от батареи. А я молчал и думал, что делать дальше.

Кунакские корабли обрушили на артиллеристов еще один залп. Снаряды разрывались прямо на батарее. Но спустя несколько секунд прогремел ответный залп. Через пару мгновений загремели выстрелы орудий с Княжеской батареи и Каменного утеса.

– Маэл, – негромко окликнул меня Тирион.

– Вижу.

На холм поднималась группа всадников. Их кони спокойно шли в темноте по склону и не боялись звуков канонады. Мы стояли на самой вершине холма, и наши силуэты должны были хорошо выделяться на фоне неба.

Всадники остановились и зажгли над собой свет. Я узнал их, но сделал то же самое. После короткого разговора герцог Маерхант один направился в нашу сторону. Его спутники остались на месте.

– Стойте здесь, – сказал я и поехал навстречу герцогу.

– Доброй ночи, сударь Маэл Лебовский.

– Я бы так не сказал, сударь Галл Маерхант. Уж какой-какой, а доброй эту ночь точно не назовут.

– Не буду спорить. Это то, о чем я думаю?

Он посмотрел на кунакские корабли в море.

– Откуда мне знать, о чем вы думаете, сударь? Но это кунакские корабли, которые обстреливают Райхен. И я вот думаю: а с чего бы им это делать? Не потому ли, что кое-кто в Кунаке решил, что Райхенская империя погрязла в революции и теперь беззащитна?

Герцог и бровью не повел.

– Сударь Маэл, признаться, я удивлен. Никто не ожидал, что вы введете войска в город. Этого можно было ожидать от Аврелия, но от вас? Вы всем нам смешали карты, но завтра…

– А завтра у нас на первых страницах всех газет будет вот эта новость. – Я показал рукой на корабли врага. – А про мою скромную персону забудут.

– Сударь Маэл, в сложившихся обстоятельствах я предлагаю перемирие.

– На каких условиях?

– Вы не трогаете Сенат и Ассамблею дворян, а мы не будем вам мешать в первоочередных реформах и подготовке к войне. Вы знаете, что не мы стоим за бунтом. Дворяне в Райхене сами от него пострадали, и, признаться честно, мы благодарны вам и командующему гарнизоном Харальду Эриксону за наведение порядка. Я, Галл Маерхант, никогда в жизни не посмел бы поставить безопасность империи под удар.

– Союз промышленников должен быть наказан.

– Безусловно. Дворянская гвардия готова оказать вам посильную поддержку.

– Спасибо, не надо. Вы готовы отказаться от своих амбиций и безоговорочно признать власть Аврелия?

Герцог замялся перед ответом.

– Я готов вернуть нашу борьбу в Сенат, на уровень политических дебатов и газетных перебранок. Я не больше вашего хочу видеть кровь на улицах столицы.

– Все как раз думают, что я очень хочу залить улицы кровью, – криво усмехнулся я. – Я согласен на ваши условия. Но ответьте мне на два вопроса.

– Слушаю.

– Что вы знаете о сотрудничестве республиканцев с Кунакским патриархатом? И что вы знаете о сотрудничестве республиканцев с неизвестными Совету магов магами и волшебниками?

– Ничего, – совершенно спокойно ответил Галл Маерхант. – Ни с кем, кроме клана Астреяров и Рэндала Баха, я и мои союзники дела не имели. Ни я, ни кто-либо из моей семьи или друзей и союзников по партии республиканцев не имел никаких дел с кем-либо из Кунакского патриархата. А если кто-то из моих родственников, друзей или союзников сотрудничал с Кунакским патриархатом, то мне об этом ничего не известно. Клянусь вам в этом честью дома Маерхантов и своей честью.

Я молча кивнул, принимая его ответ.

– У меня к вам встречный вопрос. Имеет ли отношение Тайная канцелярия или вы к исчезновению нескольких молодых дворянок и горожанок из числа богатых семей Райхена?

– Нет, но я знаю, кто за этим стоит.

– И кто?

– А это отдельный разговор. Сейчас мне нужно связаться со штабом, узнать ситуацию и приказать войскам отойти от Ассамблеи.

– Хорошо. Если вы не возражаете, Сенат пока будет под нашим контролем.

– Не возражаю.

Мы пожали друг другу руки в знак заключения соглашения и разъехались в разные стороны.

Артиллерийская дуэль между береговыми батареями и кунакским флотом продолжалась. Из-за темноты невозможно было понять, кто побеждает, а кто проигрывает. Но, похоже, это был просто рейд, возможно, для отвлечения внимания, а основной удар нанесен в другое место. И вот это уже страшно. Страна не готова к войне, и война может стать для нее последней.

Связаться со штабом оказалось далеко не так просто, как я думал. Связи просто не было. Не работали ни обычные телефонные линии, ни спешно протянутые связистами. Пришлось срочно искать волшебника, а пока обходиться гонцами. И первый же гонец принес не самые лучшие вести.

– В городе диверсанты! Они перерезали телефонную и телеграфную связь! Штаб не может связаться ни с одной частью!

– Ясно. Что еще?

– В порту после обстрела есть раненые и убитые, загорелось несколько складов и разрушено здание администрации порта. С береговыми батареями нет связи. Генерал Харальд Эриксон отправил гонцов и приказал резервам выдвинуться к побережью и занять позиции.

– Хорошо. Передай генералу мой приказ: пусть задействует таможенную службу и прочешет окрестности.

Гонец кивнул и поскакал обратно к штабу.

– Харальд опасается десанта? В такую погоду никто не рискнет его высаживать. Как минимум до утра у нас время есть, – сказал Тирион.