Пейн связался с Фрэнки и попросил его отправить факс. Джонатану не хотелось давать номер факса кафе, так как он вполне резонно считал, что телефон Фрэнки прослушивается. В конце концов Пейн все-таки нашел выход. Единственная сложность состояла в том, что ему пришлось дождаться, пока Фрэнки найдет «чистую» линию.

Тем временем Джонс дозвонился до Раскина в Пентагоне и узнал, что только что в Пекине была распята четвертая жертва. Информация о происшедшем тут же разошлась по всему миру. Джонс попросил Пейна отыскать телевизор с каналом Си-эн-эн, а сам принялся собирать сведения по другим трем преступлениям. Репортажи, передаваемые по телевидению, потрясли его. Человек, пригвожденный к кресту, медленно плыл по воздуху, и кровь струилась у него из ран в руках, ногах и боку. Телекомментатор нудным голосом что-то вещал о недавней цепи трагедий. Затем последовало интервью с экспертом, заявившим, что он пребывает в полной растерянности и не имеет ни малейшего представления, почему были совершены все перечисленные преступления.

Пейн не отрываясь несколько минут смотрел на экран телевизора, пока не почувствовал, что кто-то положил руку ему на плечо. В прикосновении не было ничего угрожающего — напротив, скорее просьба о помощи. Он обернулся и увидел Альстера. Владелец архива был бледен, на щеках слезы. Он только что беседовал с Кюсендорфом, и полученные новости потрясли его до глубины души. Пейн помог Альстеру дойти до ближайшего кресла, усадил и стал ждать, пока тот будет готов сообщить ему подробности происшедшего. В свое время Пейну часто приходилось утешать солдат, потерявших близких друзей, и он знал, что в подобных случаях самый лучший способ — просто посидеть рядом и подождать.

Прошло несколько минут, прежде чем Альстер заговорил об ущербе, причиненном архиву. Он оказался гораздо серьезнее, чем Альстер первоначально предполагал. Все хранилища выдержали и уберегли наиболее ценную часть коллекции от огня и воды. Тем не менее большая часть внешних стен архива была разрушена, в связи с чем можно ожидать дальнейших значительных повреждений всего комплекса хранилища. Несмотря на то что в данный момент большинство артефактов целы, они будут неминуемо уничтожены, если здание обрушится.

— Я должен вернуться, — решительно произнес Альстер. — Меня не интересует, рискую я жизнью или нет. Я должен вернуться.

Пейн согласился с ним, хотя понимал, что возвращением в Кюсендорф Альстер подписывает себе смертный приговор. Солдаты, конечно, все еще там и ждут не дождутся его приезда, чтобы схватить и под пытками заставить рассказать им о Бойде, катакомбах и обо всем остальном. В другой ситуации Пейн предложил бы Альстеру в спутники себя, но не сегодня. При том, что происходило в мире, услуги Пейна нужны в Вене и в том месте, куда они в самое ближайшее время отправятся.

Впрочем, это вовсе не означало, что он собирался бросить Альстера на произвол судьбы.

— Вы не могли бы подождать двенадцать часов?

Альстер несколько раз озадаченно моргнул, затем растерянно взглянул на Пейна.

— А зачем?

— Всего двенадцать часов. Вы можете отложить свое возвращение ровно на двенадцать часов?

— Джонатан, мы оба прекрасно понимаем, что вы не можете сопровождать…

— Вы правы, поехать с вами я не смогу. Однако это вовсе не значит, что я не могу помочь. Дайте мне двенадцать часов, и я обещаю, что найду вооруженную группу, которая сумеет вас защитить. Более того, я подыщу вам лучших инженеров, которых только можно найти за деньги, и они помогут вам сохранить архив. Уж поверьте мне, они гораздо лучше справятся с подобной задачей, чем любые местные компании по спасению имущества.

Альстер тем не менее готов был отказаться от предложенных услуг — Пейн это понял по выражению глаз швейцарца. Он собирался поблагодарить Пейна за любезность, а затем вежливо отклонить ее, сославшись на расходы, чувство собственного достоинства и сотню других причин, которые ему могли в ту минуту прийти в голову. Пейн и сам в подобной ситуации поступил бы точно так же, а потому решил воспользоваться своим последним козырем и напомнить Альстеру об их соглашении.

— Когда мы с вами встретились, я пообещал, что если вы предоставите мне неограниченный доступ к архивам и свою помощь, то я хорошо расплачусь. И вот настало время платить по счету. — Пейн попросил Альстера посмотреть на часы. — Скажите Францу, чтобы он отправлялся в путь, но вел машину очень медленно. А через двенадцать часов на швейцарской границе вас будут ждать мои люди. Вы поймете, что они работают на меня, по нашему особому паролю.

— Паролю? — переспросил Альстер, и у него на глаза навернулись слезы. — Какому паролю?

Пейн взял его руку и пожал.

— По паролю «Друг».

Пейн позвонил нескольким коллегам в Америку, и они заверили его, что прекрасно знают, как нужно поступить в подобной ситуации. С этого момента он был спокоен за судьбу Петра Альстера и его архива.

Тут зазвонил сотовый, заставив Пейна сосредоточиться на их нынешнем положении в Вене. Фрэнки хотел узнать номер факса кафе. В ответ Пейн спросил его:

— За тобой никто не следил?

— Нет, — успокоил его Фрэнки. — Я очень осторожный.

— Тогда записывай. — Он продиктовал номер и велел уничтожить листок с номером. А также попросил очистить память факса. — Где я смогу тебя найти?

— Мой кабинет. Я быть мой кабинет.

Пейн застонал. Меньше всего ему хотелось, чтобы Фрэнки пользовался своим рабочим телефоном.

— Иди в какое-нибудь другое место, только не домой. Там тебя будет очень легко выследить.

— Я могу идти отель.

— Великолепно! — отозвался Пейн. — Расплачивайся наличными и только под вымышленным именем, таким, которое ты не сможешь случайно забыть. Ну например, что-нибудь вроде… Джеймса Бонда.

— Si! — выпалил Фрэнки. Ему явно понравилось предложение Пейна.

Затем он назвал Пейну первый пришедший на ум отель.

— Как только со всем закончишь, отправляйся туда. Номер и обслуживание оплачу я. Согласен?

— Si! — повторил Фрэнки.

— И ни в коем случае не пользуйся своей кредитной карточкой!

— Не пользоваться кредитная карточка! Обещаю.

— Спасибо, Фрэнки. Я скоро с тобой свяжусь.

Тридцать четыре секунды. В общем, неплохо. Особенно если сведения, присланные Фрэнки, помогут что-то выяснить. Откровенно говоря, Пейн очень в этом сомневался. Что, черт возьми, такое мог знать Фрэнки, о чем уже не было бы известно Пейну?!

Несколько минут спустя он получил ответ на свой вопрос. Жалкий коротышка, как оказалось, спас ему жизнь.

Бойд с Марией принесли дневники принца Евгения в кафе и заняли место перед одним из компьютеров. Мария села за клавиатуру, а Бойд, все еще с остатками нелепого крема на носу, начал ей диктовать. Пейна мучило любопытство, но он не мог отойти от факса до прихода сообщения от Фрэнки.