Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не закончила фразу. Что я знаю о мужской похоти? В голове мелькнули воспоминания о Рахе в купальне, но я тут же отмахнулась от этих бесстыдных желаний.
Дзай наступал, и каждый его шаг отдавался мягким цоканьем.
– Дядя Батита не хотел на вас жениться, – фыркнул он с детской уверенностью. – Он всегда говорил, что хороший Отако – это мертвый Отако. Если хотите мне солгать, хотя бы делайте это убедительнее.
– Хотите услышать правду? – сказала я, делая очередной шаг назад. – А правда в том, что я выше вас. Сильнее вас. И дольше тренировалась. Вам не выиграть в этой схватке.
– Я выиграю, потому что обязан.
Такой самоуверенностью обладал Танака, и дыра, образовавшаяся в моей душе после гибели брата-близнеца, превратилась в зияющую пропасть. Горе, которое я пыталась заглушить, встало комком в горле, и я снова шагнула назад, а рука с ножом задрожала.
Моя спина уперлась в стенку, объявив, что у меня остался последний шанс изменить его точку зрения.
– Дзай, вы моя единственная родня, – сказала я. – Не заставляйте меня это делать.
Мои глаза застилали слезы. Слишком много погибших или утраченных навсегда. Танака. Матушка. Рёдзи. Эдо. Мансин. Китадо.
Мальчик остановился, но его глаза все так же ярко и лихорадочно сверкали.
– Я вас и не заставляю.
Он пырнул меня в живот, но тут же отпрыгнул и яростно нацелился в сердце. Если бы я отшатнулась влево, а не вправо, он убил бы меня одним выпадом, а сейчас его клинок вонзился мне в руку. Усталое тело пронзила боль, словно жестокий зимний ветер, но я не могла помедлить, задуматься или испугаться, потому что Дзай с ревом разочарования отдернул кинжал и полоснул меня по горлу. Я пригнулась и вонзила свой нож в его левую ступню.
Дзай завыл, послышалась симфония крохотных ломающихся косточек на пальцах, и он поднял ногу, пытаясь обхватить ступню, но внезапно пнул меня в лицо. Я упала, а по переносице и голове разлилась боль.
– Не нужно этого делать, – сказала я, зажимая нос ладонью. – Мы должны быть мудрее наших отцов, мы можем отодвинуть прошлое в сторону и…
– Слишком поздно!
Он прыгнул, целясь острием кинжала мне в глаз. Бросив нож, я схватила его за руку обеими руками, но его натиск отбросил меня назад. Я стукнулась головой о пол, перед глазами потемнело, но я сцепила локти, чтобы удержать его клинок. Его волосы позолотил отсвет пожара, но все остальное осталось рычащей тенью, жаждущей погрузить острие богато украшенного клинка мне в горло.
Хотя из раны текла кровь, я крепко его держала. Пока Дзай не укусил мое запястье. От неожиданности моя хватка ослабла, и он рухнул на меня. Я хотела перекатиться и вывернуться, но оказалась зажатой между его коленями, однако, прежде чем он успел меня заколоть, треснула его лбом по голове. Это оказалось больнее, чем я думала, кость ударилась о кость, но он с воплем отпрянул, а нож выпал из руки и с громким лязгом приземлился вне досягаемости.
Мы застыли, оглушенные и безоружные, переводя дыхание, но прежде чем я успела попросить о перемирии, он попытался схватить меня за горло. В его глазах сверкали отблески огня и ликование. Я хотела заговорить, попросить о пощаде, но слова превратились в череду хрипов, и я начала брыкаться, отказываясь верить, что в конечном счете все-таки не увижу рассвет.
Громкий стук в дверь прорезал лихорадочное пыхтение Дзая.
– Ваше величество?
Этот голос…
Я крепче стиснула запястья Дзая, пытаясь оторвать его ладони от моего горла. У него было преимущество в весе, но…
– Император Дзай? Это лорд Мансин, министр левой руки при вашем отце.
Мальчишка вонзил кончики пальцев в мою шею. Я изо всех сил старалась ослабить его хватку, чтобы хотя бы вздохнуть. Пошевелиться.
С другой стороны двери послышался уверенный, отрывистый голос, который привел меня в трепет.
– Я только сегодня прибыл из Мейляна, ваше величество, и, несмотря на наши былые разногласия, должен немедленно с вами поговорить.
Раху все-таки удалось. Каким-то образом удалось. Он нашел союзника, в котором я так нуждалась. Я больше не одна. И, превозмогая боль в горле, руке и голове, я раздвинула ладони Дзая настолько, чтобы сделать обжигающий глоток воздуха и откатиться в сторону. Влево, а потом вправо, со всем возможным проворством, лишив Дзая опоры. Он оторвал руки от моего горла.
– Император Дзай? – взволнованно произнес Мансин. – У вас все хорошо?
– Я здесь! – попыталась крикнуть я, но с губ сорвался только цыплячий писк. – Я…
Дзай снова бросился на меня. Я хотела умолять его прекратить, но сумела лишь откатиться и поползла к двери, по которой вновь заколотил Мансин.
– Ваше величество? Ваше величество!
Я успела схватиться за край циновки под столом, и тут Дзай приземлился мне на спину, так что я врезалась подбородком в тростник. Я брыкалась и махала руками, пытаясь его столкнуть, отчего подушки для колен разлетелись в разные стороны, а я развернулась и просипела:
– Хватит! Мы должны поговорить. Мы можем…
Он замолотил кулаками как дикий зверь, и в путанице рук, ног и зубов мы перекатились по циновкам, врезавшись в ножки стола и разбросав остальные подушки. Если Мансин и постучал еще раз, я этого не слышала, не слышала ничего, кроме ударов собственного сердца, а еще сопения и рева Дзая, когда он опять схватил меня за горло. Я пыталась позвать на помощь, закричать, стряхнуть Дзая и покончить с этим безумием, но мальчишка впился ногтями мне в шею, и мою кожу словно раздирали раскаленные иглы.
– Хватит! Дзай, мы не…
Он оцарапал мне горло острыми ногтями, я вскрикнула и сквозь грохот собственного пульса услышала стук в дверь.
– Император Дзай? Императрица Мико?
Дверь задребезжала на петлях, а Дзай с горящими глазами схватил меня за плечи и стукнул об пол. Голова ударилась о циновку.
– Хватит… драться… – прошипел он, брызжа слюной мне в лицо. – Умри наконец!
Что-то врезалось в дверь.
– Умри!
Он ткнул меня пальцем в глаз, а я пригвоздила его к циновке коленями. Дзай попытался меня скинуть, потянулся к рукоятке упавшего кинжала. Из раны на моей руке лилась кровь, шея горела, но мальчишка не отступал, и это никогда не закончится, пока один из нас не ляжет замертво. Либо он, либо я, а я не хотела умирать.
Дзай так сосредоточился на том, чтобы достать кинжал, что не заметил подушку, пока я не накрыла его лицо. И прижала изо всех сил локтями, пока Дзай пытался меня сбросить, извивался и брыкался.
Сквозь перья донесся приглушенный крик, а потом слышалась лишь барабанная дробь его каблуков по деревянному полу.
– Прости, – хрипло прошептала я. – Прости. Прости.
Звук изменился – с Дзая слетели сандалии, и теперь он колотил по полу пятками. Его плечи задрожали. Голова дернулась. Сомкнутые на моих руках кулаки разжались и снова сжались, он выпрямил пальцы и выгнул спину, потянувшись ко мне в темноте.
– Да найдешь ты подлинный покой в руках богов, в руках…
Его напряженное, дергающееся тело обмякло. Стук пяток затих.
Я убрала подушку и увидела бледное и расслабленное лицо Дзая.
– Проклятье.
Я отползла от безжизненного тела, поскользнувшись на полу голой ногой. Лишившись яростного запала, Дзай выглядел таким маленьким и несчастным.
– Нет! Нет! Нет!
Я прижала дрожащие руки к щекам, но не могла отвернуться от тела бедного мальчика.
Он был всего лишь ребенком.
– Ваше величество?
Мансин стоял в нескольких шагах от сорванной с петель двери. Его лицо осунулось, отблески горящего Мейляна позолотили резкие
