23 декабря 1971 года палата депутатов одобрила проект конституционных поправок ХДП, ограничивавших национализацию предварительным одобрением каждого такого акта парламентом[632].

Таким образом, 1971 год в Чили завершался открытой конфронтацией между Народным единством и объединенной оппозицией ХДП и НП. Катализатором открытого противостояния послужил именно «марш пустых кастрюль». Оппозиция решила планомерно создавать в Чили атмосферу гражданского неповиновения, чтобы спровоцировать вооруженные силы на военный переворот.

Альенде прекрасно сознавал эту опасность. 3 декабря 1971 года он поинтересовался у главнокомандующего вооруженными силами генерала Карлоса Пратса, кого из высших офицеров планируется назначить на ключевые командные посты[633]. По навязанному ХДП Альенде соглашению о конституционных гарантиях президент республики обязался не вмешиваться в процесс назначения высшего командного состава сооруженных сил (то есть фактически генералы назначали сами себя). Пратс справедливо расценил такой интерес Альенде как то, что глава государства нисколько не обманывался насчет истинных целей «спонтанного» «марша «пустых кастрюль». 7 декабря министр обороны Вальдивия вызвал Пратса и передал ему список офицеров, которых Альенде просил учесть при назначениях в гарнизоне Сантьяго. Пратс обещал изучить список, но позднее представил президенту свой собственный. Армия не желала, чтобы глава государства вмешивался в ее кадровую политику.

Во многом подрывная линия вчера еще респектабельной правой оппозиции в конце 1971 года объяснялась солидными достижениями правительства Народного единства в социально-экономической области. Стало ясно, что все прогнозы относительно некомпетентности левого правительства не сбываются и свергнуть его можно только насильственным путем.

Главными краткосрочными целями своей экономической политики Народное единство объявило борьбу с инфляцией и безработицей, а также существенное повышение жизненного уровня малоимущих слоев населения. Последняя мера носила не только социально-политический характер – она была призвана стимулировать покупательный спрос и генерировать потенциал для подъема всей чилийской экономики.

Народное единство к концу 1971 года вполне могло гордиться достигнутыми результатами.

Впервые за много лет рост реальных зарплат рабочих и служащих (примерно 45 %) превысил уровень инфляции (34,9 % в 1970 году). Для многих категорий трудящихся, прежде всего низкооплачиваемых прибавка к зарплате составила 100 %. Последнее было особенно важно: в 1970 году доходы 10 % самых богатых чилийцев превосходили доходы самых бедных 10 % в 69 раз, что свидетельствовало об ужасающем социальном неравенстве даже по меркам Латинской Америки[634].

Доля лиц наемного труда в национальном доходе Чили всего за год выросла с 51 % до 59 %[635]. Для сравнения: в 1960–1970 годах доля лиц физического труда (по чилийской статистике, к ним относили, прежде всего, рабочих) в национальном доходе Чили упала с 18,4 % до 16,2 %. Доходы 20 % самых бедных чилийских семей были ниже, чем в среднем по Латинской Америке.

Социальные расходы, составлявшие в среднем в 1965–1969 годах 562 миллиона долларов, выросли в 1971 году до 924 миллионов долларов (в том числе 473 миллиона – на образование, 211,6 – на здравоохранение, 229 – на жилищное строительство)[636]. Впервые в истории Чили многие трудящиеся стали неплохо питаться, ходить в театры, покупать книги. Государство организовало массу культурных мероприятий непосредственно в трущобах и бедных кварталах, следя за тем, чтобы цены на билеты были доступными.

В 1971 году потребление говядины в Чили выросло в среднем на 15 %, свинины – на 18 %, мяса птицы – на 16 %, картофеля – на 55 %, макаронных изделий – на 28 %, сахара – на 37 %, консервированного молока – на 10 % (здесь главную роль сыграла программа Народного единства по обеспечению каждого чилийского ребенка до 15 лет молоком в объеме пол-литра в день; дети получали молоко бесплатно)[637]. Ничего подобного в истории Чили еще не было. Причем рост потребления продуктов питания сопровождался и его выравниванием среди групп населения с различными доходами. До Альенде богатые в Чили потребляли до 180 кг мяса в год, бедные – не более 20[638]. Теперь ситуация стала меняться: богатые стали есть мяса меньше (отсюда и «марш пустых кастрюль»).

Покупательный спрос населения и, соответственно, его жизненный уровень выросли еще и потому, что правительство Народного единства отменило несколько указов Фрея о повышении цен. Например, было аннулировано 30 %-ное повышение цен на электроэнергию для населения.

В деле борьбы с безработицей, которую правительство Народного единства в своей предвыборной программе охарактеризовало как «национальную катастрофу», успехи были еще более впечатляющими. В сентябре 1971 года в Чили уровень безработицы снизился с 8,3 % до 4,8 %, что было самым благоприятным показателем на рынке труда за предыдущие 15 лет. В марте – сентябре 1971 года в Чили брали на работу людей в таком темпе, какого страна еще не знала. Если в декабре 1970 года в Сантьяго было 86,8 тысячи полностью безработных, то в сентябре 1971 года – 51,6 тысячи[639].

Здесь сыграла свою роль и политика по наращиванию покупательного спроса – предприятия стали снова набирать на работу уволенных в конце 1970 года работников. Запущенная Альенде программа массового жилищного строительства (предполагалось в 1971 году за государственный счет построить примерно 30–40 тысяч квартир) позволила более чем наполовину сократить безработицу в строительном секторе, которая была самой высокой и составляла к концу 1970 года примерно 20 %.

Для ликвидации безработицы правительство активно использовало и финансируемые из бюджета программы общественных работ – например широкомасштабную программу лесонасаждений, строительства дорог, школ, больниц, мостов и водопроводов. Осенью 1971 года Министерство транспорта и общественных работ заявило, что обеспечило работой 45 тысяч бывших безработных[640].