Первым иностранным правителем, посетившим Россию после переезда императора в Гатчину, стал отец Марии Федоровны Кристиан IX.

Визит датской королевской четы — Кристиана IX и его супруги Луизы — состоялся в конце лета 1881 года. Прием, оказанный им, был очень торжественным. Почетных гостей в Кронштадтском порту встречали император и императрица, а также большая свита из особ императорской фамилии, светские дамы, великие князья и княжны, придворные кавалеры.

Датская королевская чета опасалась того, о чем постоянно писали западноевропейские газеты, — разгула в России нигилизма. Но они были поражены отношением к молодой императорской чете. Об этом в письме дочери по возвращении в Данию написал датский король:

«В России мы часто были свидетелями лояльности Вашего народа по отношению к тебе и твоему прекрасному Саше. Было бы хорошо, если бы у всех русских добропорядочных людей шире бы открылись глаза и они скорее увидели бы и поняли, сколь благородна их молодая императорская чета. Тогда бы у так называемых нигилистов быстрее ушла бы почва из-под ног».

От вражды до любви…

Пока датская родня императора наслаждалась красотами осеннего Петергофа, Александр неожиданно и втайне от многих отправился на яхте «Держава» в Данциг. Эта поездка была необходима, чтобы укрепить наметившееся единство с Германией.

Русско-германскому сближению способствовала и обоюдная неприязнь к революции и террористам. Сразу после событий 1 марта 1881 года русский посол в Берлине Петр Александрович Сабуров сообщил в Петербург, что Бисмарк очень обеспокоен перспективой иметь по соседству с Германией революционную Россию. Исходя из создавшейся обстановки, Александр III принял предложение Бисмарка о восстановлении «Союза трех императоров». П. А. Сабурову было поручено вступить в переговоры с канцлером. В результате длительных переговоров в Берлине 6 (18 июня) 1881 года Отто фон Бисмарк, Петр Александрович Сабуров и австрийский посол в Берлине граф Эмерик Сечени подписали секретный австро-русско-германский договор, вошедший в историю под громким названием «Союз трех императоров», хотя скорее это было лишь соглашение о нейтралитете. Но Александр понимал, что, подписав соглашение, Россия выходила из изоляции, в которой она оказалась после Берлинского конгресса.

28 августа (9 сентября) 1881 года на морском рейде Данцига на борту яхты «Гогенцоллерн» состоялась встреча российского императора с германским императором Вильгельмом I. Александр вступил на палубу яхты «Гогенцоллерн» в мундире прусского уланского полка. Вильгельм искренне и сердечно обнял его несколько раз.

Беседа императоров продолжалась ровно два часа. Взволнованным голосом император Вильгельм I выразил горесть об утрате своего лучшего друга, но также и радость по поводу того, что он имеет возможность обнять сына своего друга.

Затем Александр III в течение получаса беседовал с князем Отто фон Бисмарком, между тем как Вильгельм I разговаривал с великим князем Владимиром Александровичем и статс-секретарем Николаем Карловичем Гирсом.

Оба императора посетили старинный торговый город Данциг, улицы которого были торжественно украшены и буквально утопали во флагах и коврах. Въезд кортежа с высокими гостями сопровождался колокольным звоном, криками «ура!» и громкими овациями.

В целом же посещение Данцига русским монархом расценивалось как доказательство успешного исхода встречи. Князь Бисмарк перед отъездом из Данцига казался весьма удовлетворенным. В тот же день председатель Комитета министров Петр Александрович Валуев записал в дневнике, что «вести о данцигском свидании благоприятны… государь казался очень довольным поездкой».

Но Александр прекрасно осознавал, что дипломатические игры в отличие от детских с годами не заканчиваются. И было очевидно, что Берлин только начал большую игру.

20 мая 1882 года в Вене был подписан тайный договор между Германией, Австро-Венгрией и Италией. Этот договор назвали Тройственным союзом. Союз этот был направлен против Франции и России и явился еще одной дипломатической победой Берлина.

Тройственный союз Германии, Австрии и Италии существовал параллельно с «Союзом трех императоров». Во всех этих соглашениях господствующую роль играла Германия.

Это напоминало Александру ненавистную ситуацию, когда кто-то решал, что императору позволительно одновременно иметь две семьи: жену и любовницу.

Так в Европе стали складываться военные блоки, которые в конце концов разделят континент на два враждебных лагеря.

Гатчинский дар

Живя в Гатчине, Александр Александрович продолжал поддерживать приятельские отношения со многими старыми знакомыми, добродушными, порядочными людьми, далекими от придворных интриг. По свидетельствам современников, близкое окружение Александра III держало себя корректно и не пыталось вмешиваться в политическую жизнь государства.

По воспоминаниям врача Николая Александровича Вельяминова, по воскресным и праздничным дням все жившие в Гатчине и некоторые лица царского двора, приезжавшие из столицы, присутствовали в дворцовой церкви на обедне, а потом приглашались к завтраку, проходившему в Арсенальной зале. В эти дни на завтраке бывали все офицеры сводного полка и конвоя, представители гатчинского гарнизона, управления городом, дворцом и охотой. Обыкновенно за завтраком играл придворный оркестр по программе, составленной императрицей.

Впервые Рождество и Новый, 1882 год императорская семья встречала не в Петербурге.

Мария Федоровна сделала своему мужу примечательный новогодний подарок: американский револьвер системы смит-вессон (за тридцать пять рублей), к которому прилагались сто патронов (за семь рублей пятьдесят копеек) и кобура (за пять рублей). Можно назвать это «хорошим мужским подарком», хотя, возможно, то был намек на террористическую угрозу, которая в полной мере сохраняла свою реальность в конце 1881 года.

Интересно, что своим мальчикам, Николаю и Георгию, императрица подарила по хорошему английскому ножу, вполне сопоставимому по цене с револьвером. Все мужчины Марии Федоровны — и супруг, и сыновья — были рады подаркам.

Но глава семьи ожидал от супруги самого главного подарка. Ожидал, но не обсуждал его. Дело в том, что Мария Федоровна была беременна. И вот 1 июня 1882 года в Гатчинском дворце на свет появилась великая княгиня Ольга Александровна.

Радости отца, казалось, не было предела. Александр Александрович очень любил свою младшую дочь, которую, конечно же, полюбили и все старшие дети.

Как мать, так и отец всегда уделяли детям много внимания. Атмосфера в семье была на редкость спокойной и дружелюбной. Во всем чувствовался размеренный порядок, олицетворением которого была прежде всего Мария Федоровна.

Детей воспитывали в строгости. В уважении к старшим, любви ко всему русскому, в глубокой вере в Бога. «Ни я, ни великая княгиня не желаем делать из них оранжерейных цветов, — писал Александр Александрович одному из педагогов. — Они должны хорошо молиться Богу, учиться, играть, шалить в меру. Учите хорошенько, послаблений не делайте, спрашивайте по всей строгости, не поощряйте лень в особенности. Если что, то адресуйте прямо ко мне. Я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети. Подерутся — пожалуйста, но доносчику — первый кнут. Это самое мое первое требование».