Дабы унять мандраж, я начал в качестве самоуспокоения считать секунды, но сбился уже на втором десятке, после чего отринул эту бесполезную затею. Напряжение в преддверии кульминационного момента было невыносимым, и продлись оно еще хотя бы пару минут, я бы точно рехнулся. Мой адреналин нуждался в срочной выброске, а пока он накапливался во мне, словно пар в паровом котле. В принципе я знал предел своего терпения, но уповать на собственную выдержку после пережитых нервотрепок являлось слишком самонадеянным.

– Дьявол, да где же Пуп? – не на шутку заволновался я, заметив, как блюстительская орда взбирается на последний виток лестницы. – А если сунуть руку да пощупать, там он или нет? Может, его уже и ждать не следует?

Рип не ответил. На чем я и не настаивал, поскольку спрашивал лишь затем, чтобы немного разрядить наэлектризованную атмосферу. Впрочем, это не помогло. Едва я притих, как напряжение вновь сгустилось в воздухе чуть ли не до осязаемого состояния. А рев блюстителей лишь усугублял нервозность.

Согласно моим многолетним наблюдениям, подобные ожидания никогда не заканчиваются чем-то хорошим. Если в Трудном Мире после такой тишины не гремит гром, значит, непременно происходит еще какая-нибудь гадость. Стиснув зубы, я, не отрываясь, пялился в Источник и готов был публично проклясть себя на веки вечные, если на сей раз моя интуиция меня подведет.

Не подвела… Но сегодня гордиться своей прозорливостью мне претило куда больше, нежели налагать на себя страшное проклятие…

Верно подмечено, что в тихом омуте черти водятся. А в тихом и беспросветно-черном их количество, наверное, и вовсе зашкаливает все мыслимые нормы. «Тысяча чертей!» – так бранились в старых приключенческих романах просоленные моряки. Видели они в действительности наяву столько нечистой силы сразу или нет, в книгах не говорилось, а вот на мою долю такое «счастье» перепало.

Но речь идет вовсе не о выбравшихся на вершину Оси блюстителях. Во-первых, гвардейцев было несоизмеримо больше, а во-вторых, при всем их уродстве они не вызывали у меня ассоциаций с чертями. Возможно, потому, что я успел привыкнуть к ним, как привыкают рыбаки Амазонки к стаям шныряющих в воде пираний. В моем понимании черти были обязаны пугать человека по-другому. «Выпрыгнул, как черт из табакерки!» – говорят в народе о тех, кто обожает стращать добрых людей своим внезапным появлением. Именно так и должны вести себя настоящие черти, а иначе какое они тогда, к их чертовой матери, бесовское отродье?

А теперь представьте себе табакерку, из которой зараз выпрыгивает не один чертик, а целая тысяча таковых. Возможно, произведенный ими устрашающий эффект вовсе не будет кратным их количеству, но один хрен (или опять же, черт), острых ощущений такая массовая чертовщина добавит, и немало.

Короче, сколько ни готовился я к нехорошим сюрпризам, они все равно случились и разрушили в пух и прах все наши планы.

Как и предсказывал Рип, возвращение Держателя не заставило себя чересчур долго ждать и случилось до того, как его гвардия вырвалась из шахты. Но этим фактом совпадение прогнозов с реальностью и закончилось. Пуп не вынырнул из Источника и даже не выпрыгнул, к чему я также был готов. Наш пленник вырвался из бассейна, словно стая голодных разъяренных демонов. Нет, на самом деле Пуп был один и обрел наконец-то полноценное тело. Но об этом я узнал немного погодя. А ассоциация с тысячей выпрыгнувших из табакерки чертей возникла у меня из-за огромного черного фонтана, выброшенного вместе с Держателем. Узри я подобный водяной столп на Земле, то сказал бы, что он достиг небес. Здесь же это явление можно было сравнить разве что с Осью. Однако, каким бы невероятным оно ни выглядело, до масштабов Оси ему было далековато.

Окажись в бассейне обычная вода, ее напор гарантированно оторвал бы нам с Рипом головы, поскольку в момент «эякуляции» этой неизвестной субстанции (назвать ее Светом язык не поворачивался) мы продолжали стоять, склонившись над Источником. Но ударившая мне и адаптеру по лбу струя всего лишь сбила нас с ног и отшвырнула на несколько шагов назад. Я не заработал даже легкой контузии, поэтому, упав на спину, тут же оценил размеры ошарашившего меня фонтана. А он, выбросив за мгновение вверх несметное количество воды, тут же иссяк.

Извергнутая из Источника черная масса не обрушилась дождем, а растеклась по воздуху и повисла над Осью низкой грозовой тучей. Но наблюдать за ней нам с компаньоном было некогда. Мы вскочили на ноги и стремглав бросились обратно к бассейну. Я был уверен, что он пуст и теперь нам откроется дно этого бездонного резервуара, расположенного неизвестно в каком измерении. Но водоем по-прежнему оставался наполненным прозрачной искрящейся жидкостью – такой, какой она и была до погружения в нее Пупа. Куда подевался он сам – загадка, – но очистившиеся от скверны священные воды Источника косвенно указывали на то, что Держателя в них больше нет.

– Удачи, Глеб! – бросил мне на прощание компаньон и собрался сигануть на освободившийся «трон». Но пройти этот последний шаг на пути к заветной цели Рипу было не суждено.

Над нашими головами раздался оглушительный хлопок, похожий на тот, что случается при преодолении реактивным истребителем звукового барьера, и черная туча исчезла, будто ее в мгновение ока засосало гигантским невидимым компрессором. Проигнорируй Рип этот хлопок и не замешкайся, дабы взглянуть, что же стряслось, наверняка через миг адаптер уже праздновал бы триумф. Но эта невольная задержка одним махом разрушила все наши планы.

В действительности туча не исчезла, а превратилась в уродливого хвостатого чемпиона, бывшего одного поля ягодой с теми монстрами, что судили нас в Юдоли. Чемпион материализовался над нами прямо в воздухе, а потом рухнул вниз, аккурат на Рипа. Секунда, и оба они, сцепившись в клубок, катятся по площадке прочь от Источника.

Преображенный Пуп – вряд ли это был кто-то другой – напоминал сейчас прямоходящего доисторического ящера-раптора с чемпионской головой: мощные задние конечности, короткие, но цепкие передние и тяжелый конусообразный хвост, составляющий половину от общей длины нового тела Пупа. При должной сноровке этот хвост тоже можно было использовать и в качестве оружия, но наш видоизменившийся враг предпочитал пока бороться одними лапами. И, надо признать, делал он это довольно успешно, чему поспособствовал фактор внезапности, позволивший Пупу застать врасплох претендента на утраченный им престол.

Мне срочно требовалось вмешаться в драку, но едва я выхватил меч, как она закончилась, причем отнюдь не в пользу моего компаньона. Барахтающиеся на платформе противники оттолкнули друг друга и, воспользовавшись заминкой, вскочили с пола: Рип – на ноги, а Пуп, соответственно, на задние лапы. Однако, если, катаясь по площадке, эта парочка еще могла сохранять между собой паритет, то при схватке в полный рост анатомическое строение нового Пупа оказалось более выигрышным. Адаптер не сумел нанести сопернику ни одного удара, поскольку ящероподобный чемпион его опередил и расправился с ним простой и молниеносной атакой.

Приемом, который применил Пуп, в Трудном Мире с успехом пользовались кенгуру – я видел, как они вытворяют подобные выкрутасы, в телепередаче об Австралии. Животное, способное прыгать в длину более чем на восемь метров, в драке опиралось на хвост и колошматило соперника своими мощными задними лапами. Из человека, а также любого другого врага кенгуру такие удары могли шутя вышибить дух. Поэтому даже крупные хищники и те не всегда решались атаковать взрослых особей этого сумчатого млекопитающего.