Райнер и Глеб какое-то время молчали, разглядывая портреты на могильной плите. А затем Ликанов вскочил со скамьи:

– Отец предал ее, понимаете?! К чему было нанимать учителей? К чему питать надежды и давать обещания? Зачем растить словно мальчишку, заменив игры в куклы уроками боевой магии и механики? Вик мечтала учиться в университете, а не выйти замуж за богатенького аристократика, сидеть дома и вышивать крестиком. Такая жизнь не для нее!

У Райнера от этих слов внутри все похолодело: а ведь это именно то, что он предлагал своей Марвел. Бросить академию, сесть дома и вышивать крестиком на пеленках. Как же он ее обидел! Навязал помолвку, а она ведь пыталась возразить, убеждала дать им время, чтобы лучше друг друга узнать. Но он, найдя свое сокровище, захотел его спрятать, утащить в пещеру и любоваться самому.

– Ты уверен, что Виктория Краст и Марвел Уэлч – одна и та же девушка? Неужели она так и не помирилась с отцом? И где она жила все эти годы? – Морган засыпал магистра вопросами.

– Спустя время она приехала в Риджинию, чтобы объясниться с лордом Крастом. Служанка видела ее возле дома, – вздохнул Глеб. – Только возвращаться уже было некуда: ни имени, ни отца, ни наследства. Но я до конца не был уверен в том, что Вик жива, пока не увидел в академии Марвел. Я хотел спросить у нее, что произошло. Но ждал, пока она начнет мне доверять, и сама обо всем расскажет.

– Но она вновь сбежала, – заключил Морган и поднялся со скамьи. Он бросил прощальный взгляд на могилу и насторожился: – Подожди! Виктории Краст исполнилось бы двадцать пять, а Марвел двадцать два, я видел документы.

– Марвел Уэлч, может, и двадцать два. Если она существует, – усомнился Глеб.

Мужчины молча покинули кладбище и вернулись в город. Там они нашли особняк лорда Краста: некогда роскошный дом сейчас находился в запустении. Заходить, разумеется, не стали. Но Моргану было важно понять, как жила Виктория Краст, с кем общалась. Потому что это дало бы зацепку.

Словно прочитав невысказанный вопрос, Глеб произнес:

– Слуги ничего не знают, я в тот приезд всех опросил. Подруг у Виктории не было, из друзей только я. А из близких родственников был отец. Ни в дарданский, ни в белавский университеты девушка с такой внешностью не поступала, я проверял. Да и не смогла бы: до двадцати двух требуется разрешение родителей или опекуна.

В душе Райнера еще теплилась надежда: возможно, Виктория поступила в другое учебное заведение и под другим именем, как ранее пришла в Академию магических наук. Можно ведь направить запросы. Только что-то подсказывало, он вряд ли получит положительный ответ.

В этот момент из окна дома выглянула растрепанная, обрюзгшая женщина средних лет и бросила недовольный взгляд на стоящих подле калитки мужчин. Морган с Ликановым вернулись к мобилю и направились в порт. Больше в Риджинии их ничто не держало. Райнер понимал, почему Глеб привез его в эту страну, но, увы, на самый главный вопрос, где сейчас находится Марвел Уэлч, ответа так и не нашел.

Уже на пароходе в общей гостевой каюте Рай поинтересовался у магистра:

– Как думаешь, Марвел поняла, что ты ее узнал?

– Да, – улыбнулся Ликанов. – Иначе она бы мне не доверилась.

– Доверилась? В чем?

– То дело с Манкиным, когда он взорвал «Чайку». Марвел призналась, что подозревает Яна, но доказательств нет. Она установила на борту дирижабля хронометр с отражателем, чтобы поймать преступника, но после взрыва ничего не уцелело.

– Как же не уцелело? – удивился декан Морган, ведь он прекрасно помнил, что среди улик был магический отражатель и обгоревший навигационный прибор.

– Мы с ребятами так ничего не нашли после взрыва, лишь крупные обломки дирижабля на острове. Поэтому полицейским пришлось помочь. – И Ликанов неожиданно подмигнул декану. – К счастью, у Марвел был еще один такой хронометр с отражателем. Утром во время занятий она смогла зафиксировать изображение Манкина, а затем с помощью магии огня опалила корпус. А я постарался создать имитацию прежнего навигационного прибора. В любом случае, преступник сознался, а Дюршак был доволен.

– Так это вы подложили улики? – Морган понимал, почему магистр с ним откровенен. Сообщать в полицию о подлоге уже не имело смысла, убийца пойман и признал вину. – А если бы Манкин не сознался?!

– Да куда бы он делся! – довольно усмехнулся Ликанов. – У Вик всегда был аналитический склад ума, она никогда не ошибалась в формулах и расчетах. И если она вычислила, что преступник Ян Манкин, значит, так оно и было!

Моргану претила игра в поддавки, но он понимал, что без веских доказательств преступник вряд ли бы повинился. Он вспомнил, как Марвел действовала с Кираной: ловила убийцу на живца, в роли которого сама выступала. И судя по тому, что полиция вовремя застала Лору на месте преступления с орудием убийства в руках, адептка Уэлч и здесь заранее все просчитала.

Больше вопросов к магистру у декана не было, и он отвернулся к иллюминатору. Райнер рассматривал едва заметную полоску горизонта, которая соединяла пасмурное небо и хмурое море. И понимал, что до встречи с Марвел его жизнь была такая же прямая и едва заметная. Но с появлением загадочной адептки добавились яркие краски и новые ощущения, и он уже не в силах от этого отказаться. Он найдет ее, обязательно найдет! И задаст все вопросы, что накопились за эти долгие дни и бессонные ночи.

По прибытии в столицу Белавии декан Морган не поехал с Ликановым в Айсбери, лишь попросил заменить его на лекциях, а на практикумы привлечь старшекурсников. Ночь он провел в городском особняке к радости дворецкого. Подавая завтрак, Брукс отвлекал его разговорами о юном архивариусе, позабыв, что в прошлый раз уже рассказывал эту историю. Рай насторожился, когда дворецкий вновь вспомнил о давнем происшествии с хронометром. Будучи студентами столичного университета, они с Фредериком мучили слуг, ставя на них безопасные опыты. На экзамене Марвел в точности повторила один из них, чем порадовала Эштона и привлекла внимание Райнера. Брукс уже перешел к рассказу о том, как мальчишка заинтересовался портретом Изабель, а Морган застыл.

– Ты его убрал? – спросил он у дворецкого.

– Портрет-то? Как приказали.

– Живо неси сюда! – распорядился хозяин, а Брукс пробурчал что-то про «сперва определитесь, потом командуйте», а затем поплелся на чердак.

Через полчаса Райнер Морган рассматривал портрет. Сама девушка его давно уже не волновала, но вот наряд заинтересовал. Фасон и цвет платья были схожи с тем, что Марвел надела на бал в академии, разве что оттенок ярче. Прическа Марвел полностью повторяла ту, что была у Изабель, да и выражение лица у лиры Уэлч было схожее. Он вспомнил, как в первые дни знакомства юная адептка напомнила о сводной сестре и вызвала далекое, позабытое чувство. Это позже Морган узнал Марвел Уэлч лучше и восхищался цепким умом, силой духа и улыбкой. Улыбка всегда принадлежала Марвел, не Изабель. Он застыл, пораженный неприятной догадкой: а не могла ли лира Уэлч специально проникнуть в его дом, переодевшись юным архивариусом, чтобы разузнать как можно больше о хозяине? О привычках, даме сердца, друзьях и даже магических опытах? А потом этим воспользоваться. Ответ напрашивался сам, только декан Морган не понимал, к чему это ей. Да, в академию Марвел удалось поступить. И если бы она вышла за него замуж, тогда цель ясна. А пока, получается, что девушку не волновали ни деньги, ни замужество. Тогда что? Не могла же она приехать только для того, чтобы обличить Манкина и Кирану? Это задача для полиции и тайной разведки, но никак не для юной девицы.