Осознание этого успокоило совесть Салазара.

Но ведь Роуэн был избранным.

Может быть, все-таки он, Хусепе, поступил неправильно, взяв на себя искупление его грехов?

– Не бойся, если в Сионе начнутся расспросы. Если б я хотел найти лучших людей на свете, то отправился бы искать их в Сион. И если б мне нужно было отыскать самое страшное воплощение зла, я бы тоже отправился искать его в Сион. Ибо там, среди людей Божьих, я могу найти и самых отпетых негодяев.

Это объясняет предательство Роуэна.

– Но что мне делать теперь? – мысленно задал вопрос Салазар, обращая его к видению.

Его враг все еще стоял перед ним на коленях.

– Ее грехам надлежит быть искупленными.

Салазар согласился.

– Грехам их всех надлежит быть искупленными.

Включая и грехи Кассиопеи?

– Ее – в первую очередь. Ведь она предала тебя нашим врагам.

– Салазар!

Голос Малоуна отвлек его от общения с ангелом.

– Все закончилось.

– Вовсе нет.

– Закончилось, – сказала Кассиопея.

Салазар направил пистолет на нее.

– Молчи. Вы все молчите. У вас нет никакого права судить меня – и вообще кого бы то ни было.

– Ты намерен убить меня? – спросила Кассиопея.

– Искупи ее грехи!

– Не могу! – крикнул Салазар. – Не могу!

***

Стефани переживала за Кассиопею. Салазар уже начал беседовать со своими видениями. Невозможно было предсказать, что он способен совершить в каждый следующий момент. Она была уверена: Люк и Коттон держат ситуацию под контролем. Как-то подозрительно легко они бросили свое оружие, из чего она заключила, что по крайней мере один из них все еще вооружен. Она давно обратила внимание на то, что Коттон не отходит от Люка, держится немного сзади и слева.

Значит, у них есть какой-то замысел.

К счастью, в своем нынешнем состоянии Салазар этого не замечал.

***

Кассиопея сделала шаг по направлению к Хусепе. В ответ он навел на нее оружие. Глаза его пылали яростью.

– Ты помнишь нашу юность? – очень тихо произнесла она. – Помнишь, когда мы были вдвоем? Когда ты полюбил меня?

– Я думаю об этом каждый день.

– Время невинности. Мы не можем туда вернуться, но мы можем начать другую, новую жизнь. Брось пистолет и откажись от своих замыслов.

– Пророк требует, чтобы я сражался.

– Здесь нет никакого Пророка.

– Как жаль, что ты его не видишь… Он так прекрасен, исполнен света и добра… Он никогда не подводил меня.

– Хусепе, они не причинят тебе вреда, если ты бросишь оружие.

– Они не могут причинить мне никакого вреда.

Кассиопея обернулась и посмотрела на Коттона и Люка.

– Боюсь, что ты ошибаешься. Они ждут удобного момента, чтобы убить тебя.

В глазах обоих мужчин, смотревших на нее, не появилось даже намека на страх. Только холодный расчет. Хусепе был жалким мальчишкой по сравнению с ними. И они это прекрасно понимали. Он – нет.

– Пожалуйста, – продолжала Кассиопея. – Прошу тебя. Никто из них не станет убивать безоружного.

Ее слова, похоже, немного озадачили Хусепе.

– Неужели ты не понимаешь, что они пришли сюда, чтобы убить тебя? Ни ты, ни Роуэн не должны были уйти отсюда живыми.

– Откуда тебе это известно?

– Ее задание состояло в том, чтобы привести вас сюда, – ответила за Кассиопею Стефани.

***

Люк поморщился, услышав слова Стефани. На коленях, безоружная, она тем не менее бесстрашно бросает вызов этому безумцу. Да, ей надо отдать должное. Он почувствовал, что у него очень достойная начальница.

– Она просто пытается разозлить тебя, – возразила Кассиопея. – Но у нее ничего не выйдет, если ты бросишь оружие и сдашься.

– У тебя больше нет власти надо мной.

– Хусепе, пожалуйста, послушай меня. Эти люди прекрасно знают, что делают. Ты глубоко заблуждаешься, если полагаешь, что полностью контролируешь ситуацию.

– Они для меня не проблема, – ответил Салазар. – Я убью их не моргнув глазом.

– Ну что ж, в таком случае убей! – бросил ему Люк.

– Я могу просто прострелить тебе колени, и ты на всю жизнь останешься жалким инвалидом. Именно этого ты и заслуживаешь. Смерть будет слишком легким выходом для всех вас.

– И для меня тоже? – спросила Кассиопея.

– Твои мысли нечисты. Так же, как и твои устремления. Тогда, несколько лет назад, ты пыталась играть со мной. То же самое делала ты и последние несколько дней. Поэтому не удивляйся, что я не отделяю тебя от них.

***

Малоун попытался оценить расстояние от своей правой руки до пистолета, находившегося за спиной у Люка. Восемнадцать дюймов. Дулом тот был повернут в сторону – так его будет легче схватить. Но это нужно сделать быстро и осторожно, чтобы не насторожить Салазара. Кассиопея открыла ему их намерения. К счастью, мысли Салазара уже достаточно перепутались и он толком не понимал, кому можно верить.

– Хусепе, – продолжала Кассиопея, – я хочу, чтобы ты бросил оружие и ушел отсюда вместе со мной. Мы вдвоем сумеем выпутаться.

– Как?

– Пока не знаю. Потом мы что-нибудь придумаем. Но, пожалуйста, не усугубляй ситуацию. Отсюда тебе не уйти живым.

Салазар презрительно усмехнулся.

– Ты меня недооцениваешь. Двое моих людей ожидают снаружи. Я полагаю, что здесь присутствуют все, кого против меня направило правительство США. Если б их было больше, мы бы уже их увидели.

Салазар навел пистолет на Нелл.

Кассиопея встала между ним и Стефани.

Рука Малоуна скользнула по направлению к оружию за спиной у Люка.

– Я не позволю тебе сделать это, – сказала Кассиопея, обращаясь к Салазару. – Тебе придется сначала застрелить меня.

– Я больше ничего к тебе не испытываю, – решил расставить все точки над «i» Салазар. – Ничего.

***

Салазару потребовалось немалое усилие, чтобы сохранить присутствие духа.

– Она больше не может претендовать на твою защиту, – сказал ангел, – по крайней мере, не более чем волк или пес, начавший пожирать овец хозяина. Наш долг состоит в том, чтобы освободиться от нечистых. Пусть Небесный Отец решает их дальнейшую судьбу. – Ангел смерил Салазара злобным взглядом. – Когда молишь о чем-то, должен прежде всего сам желать этого.

Он прав.