Сажусь на противоположный край покрывала, обнимаю колени. Говорить все равно нужно.

— Прости…

— Не нужно извиняться. Ты предупреждала, я забыл. Пожалуйста, помоги мне понять, что именно делать нельзя? Я очень не хочу пугать тебя… Мне больно видеть, что ты меня боишься.

Как же это объяснить, если мой страх совершенно иррационален? Но я должна. Молчать о проблеме — значит не иметь шансов ее решить.

— Когда я родилась, моя шея была обмотана пуповиной. Вообще, это не редкое явление в моем мире, при нормальном сопровождении родов не представляет опасности для жизни. Я не знаю, что именно тогда пошло не так. Но сейчас на уровне памяти тела, сдавливание шеи связано с паникой перед умиранием. Я совершенно не могу передать этот животный ужас, когда чья-то рука стремительно приближается к тревожной зоне. Знаешь, подростком я совсем не носила одежду с высоким горлом, никаких кулонов, шарфов. Ничего. Среди моих друзей не было маньяков, никто не охотился за моим уязвимым местом, и приступы случались все реже. Я даже тонкие цепочки начала себе позволять… Это состояние включалось очень редко, только при ощущении опасности. А сегодня произошла ретравматизация. Была реальная угроза жизни, и меня с намерением убить схватили за шею. Теперь паника поднимается от одного воспоминания, от слишком быстрого движения в районе горла… Вот пока ты медленно разминал мне плечи, я не беспокоилась. Но когда твои движения стали резче, тогда меня и накрыло… Если паническая атака уже идет, я задыхаюсь, и любой живой объект воспринимается как угроза. Мне жизненно необходимо безопасное пространство и кислород, чтобы успокоиться. Как-то так.

— Как я могу тебе помочь?

— В ближайшее время держать дистанцию. А вообще… не знаю. Может быть, нужно просто время.

— Держать дистанцию… Время… Ты завтра хочешь отметить свой день рождения?

— Да. У меня там утром клиент какой-то новый, а потом хочу устроить праздник… Ты что-то имеешь против?

— Ася… послезавтра тебя отправят домой. Я попросил. Брайон на свободе, это не дает мне покоя. В своем мире ты будешь в большей безопасности.

Послезавтра? Значит у нас с ним осталось всего двое суток? А я даже обнять его толком не могу. Что же, ты знала, что придет время прощаться. Ты знала, что будет больно. Так что нечего портить унынием последние дни.

— Ты прав, у нас тоже полно маньяков, но они хотя бы не имеют ничего личного против меня… Ты поддерживаешь связь со своими сотрудниками?

— Конечно. Как только будут какие-то зацепки по Брайону, я должен буду сразу уйти.

— Кинарис уже просканировали?

— Да. Это ее отец, Ась. Лорд Селтон называл королевой свою обожаемую супругу. А юной дочери внимания не уделял. Наверное, она сразу была ненормальной. Как можно сдвинуться на желании превзойти мать? Стать королевой, чтобы папочка ее любил? Мне трудно это понять, но факт остается фактом. Кстати, именно мама познакомила ее с Брайоном, правда он тогда выдавал себя за созидающего мага без работы. Она не любила его. Кинарис никого не любила, кроме папы. Болезненной, маниакальной любовью. Селтон не знал, чем она занимается. Он вообще не интересовался ее делами — отгоревал по жене, потом ушел в работу. От дочки откупался деньгами. Так что за ним будут присматривать, но мести не ожидаем — он-то всегда был к дочке равнодушен. И при всей спорности некоторой его деятельности, к короне он лоялен.

— А Хоксу? То есть лорду Тайллину? Разрешат жениться на его любимой девушке?

На лице Сейшея появляется лукавая улыбка. Редкий гость сегодняшним днем.

— Да. Альмиро сказал, что тому, кто познал истинную любовь, нет жизни без света… Ну что-то в этом духе, очень романтичное. Короче, он сейчас сам летает и готов осчастливливать всех, кто под руку подвернется. Так что будет создан прецедент — свадьба лица королевской крови и крестьянки. Куда катится мир!

Улыбаюсь его деланному возмущению. Наконец-то чувствую себя голодной и вполне живой. Скоро увижу Ольку! Надо бы ей подарочек какой-нибудь привезти. Или пять коробок с игрушками забрать домой, пусть сама выбирает? Но приз за арену ей не отдам. Мое.

Кушаем, а я обдумываю завтрашний день. Нужно пригласить побольше народа, попрощаться. В мою гостиную человек двадцать войдут, не проблема. Хорошо бы пару официантов нанять, из своих же, клубных. Потому что следить сразу за всем — это или облажаться, или быть выжатой напрочь. Тогда можно и повара тоже позвать, а для себя оставить только подготовку развлечения гостей. Отличный план! Сразу тянусь за камнем связи, а они все дома. Ладно, вечером обо всем договорюсь.

Сей выглядит спокойным. Даже странно, мне казалось, что он тоже привязался ко мне, и расставание будет его огорчать. Не хочет портить мне настроение? Возможно. Ну что, пока мы на пляже, нужно получить все тридцать три удовольствия сразу.

— Ты когда-нибудь строил песочные замки?

— Это мое место, конечно строил. В детстве с сестрой здесь днями и ночами пропадали. Кстати, за водопадом еще и пещера есть. Очень красивая. Потом покажу, если захочешь.

Интересно, потом — это когда? Вечером?

— Пошли строить.

Идем к полосе прибоя, здесь песок мелкий и мокрый, самое то, чтобы стекать с пальцев оплывшими капельками на вычурные башни. Наращиваю объем нижних этажей, стараясь на разрушить тонкие шпили. Кошусь на мощную крепость моего спутника — это он явно картинки из "Захватчиков" копирует, такие стены и бойницы в Миосситии не встречаются. Поддавшись порыву, веду ажурную насыпь в его сторону. Сейшей замирает, садится рядом со своим замком, а мне навстречу, словно по волшебству, хотя так оно и есть, самостоятельно создаются мосты и дороги — пропитанным водой песком легко управлять стихийному магу. Мы встречаемся, и я уступаю ему возможность максимально гармонично соединить наши такие разные постройки. Хорошо получилось. Бережно. Жаль, что фотоаппарат забыла. Смотрю на наши замки, запечатлевая их в памяти. Вот так. Еще раз купаемся, и меня снова подхватывают Сейшеевы руки-волны, устраивая своеобразные водяные горки. Хохочем оба, солнце бликует на синей воде. А все-таки пора домой. Завтра большой день, к нему нужно подготовиться. Собираем вещи и отправляемся ко мне, конечно же, а куда же еще. Похоже, я до самого отъезда от ушастого соседа не избавлюсь. Да и не хочется, если честно.

Тихий ужин, довольный шось на коленях. Сей помогает связаться со всеми желаемыми гостями и организовать на завтра достойное обслуживание. Когда приходит время ложиться спать, я почти не беспокоюсь. Бродит только сожаление, что это предпоследняя наша ночь, и хочется его поцелуев, но стоит только настроиться на нужную волну, как тревога поднимается из глубины живота, посылая картинки безумных глаз и ледяных пальцев сумасшедшей бабы. Нет, сегодня явно не до секса. Укладываемся рядом, Сей держит мои пальцы в своей руке. Так и засыпаем.

Утром нахожу на столике рядом с кроватью букет нежно-голубых ирисов, рядом небольшую шкатулку. Кольцо с овальным камушком играет желтыми, рыжими, красноватыми искрами, вспыхивает на солнце радужными переливами. Если я правильно помню, то это опал. После нашей поездки в Термент я запомнила названия нескольких особенно красивых камней. Примеряю на безымянный палец левой руки — хорошо сидит. И цветы чудесные, запах тонкий и совсем ненавязчивый. Сейшей… А сам-то где?