Свет потух.

– Мне посчастливилось обладать ценнейшим даром, дамы и господа. Дело в том, что способности отдельных ясновидцев на диво неуправляемы. Попадая в эфир – царство мертвых, – они могут спровоцировать жестокость и безумие. У Кровавого Короля была такая способность, толкнувшая его на стезю порока. Однако мне под силу поглощать эти опасные несовершенства. – Нашира приблизилась ко мне. – Ясновидение, подобно энергии, нельзя уничтожить, но можно преобразовать. Со смертью номера сорок ее дар перейдет к другому ясновидцу, который не употребит его во зло.

– Врешь и не краснеешь, Нашира! – невольно вырвалось у меня.

Рефаитка обратила на меня гневный взор.

– Не нужно перебивать, – ласково пропела она.

Я украдкой посмотрела на галерею. Пусто. Майкл полез в карман за пистолетом.

В конце галереи открылась дверь, и на пороге возникли Альсафи, Тирабелл и страж. Золотая пуповина дрогнула. Мне представился образ ножа на сцене, всего в паре футов от Наширы, где его в спешке оставил надсмотрщик. Та снова обратилась к залу; мой фантом атаковал мгновенно. Со всей силой, на какую только способна, я вломилась в абиссальную зону рефаитки, застав ее врасплох. Вдобавок мой лабиринт приобрел форму гиппопотама, который с легкостью ломал все преграды на своем пути.

В следующий миг эфир разверзся. Со всех сторон на Наширу кинулись духи. Всем скопом мы старались пробить брешь в древней броне. Пятеро ангелов пытались нам помешать, но вот уже двадцать, пятьдесят, двести фантомов напирают на ее лабиринт, и стены начали поддаваться. Не теряя ни секунды, я вломилась в самую середку. И вскоре обозревала все вокруг глазами Наширы. Обстановка слилась в одно большое пятно, где тьма граничила со светом, вспыхивали неизвестные мне, причудливые краски.

Неужели так видят рефаиты? Повсюду, куда ни глянь, ауры.

Но внезапно все померкло. Нашира сопротивлялась. Ее глаза перестали быть моими. Усилием воли я заставила их открыться и посмотреть на собственную руку. Точнее, на огромную кисть в перчатке. И снова тьма. Нашира не сдавалась. Быстрее, Пейдж.

Нож! Он лежит совсем близко. Торопись! Каждое движение давалось с невыносимым трудом. Убей ее! В ушах звенело от криков, от тысячи невнятных голосов, доносившихся отовсюду. Убей ее! Мои новые пальцы стиснули рукоятку.

Нож у меня! Размахнувшись, я вонзила лезвие себе в грудь. Эмиссары в ужасе завопили. Зрение опять пропало. Моя рука надавила сильнее, вгоняя острие в чужую плоть, но боли не чувствовалось. Тело Наширы оставалось неуязвимым для незрячего клинка. Следующий удар пришелся влево, где обычно располагается сердце. Снова ничего. Но стоило замахнуться в третий раз, как меня ударной волной вынесло обратно.

Фантомы разлетелись по залу и спешно погасили свечи. «Гилдхолл» погрузился в хаос. Когда зрение вернулось, вокруг царила кромешная мгла. В ушах стояли вопли.

Свечи разом вспыхнули. Нашира распростерлась на сцене. Она не подавала признаков жизни, из груди торчала рукоятка ножа.

– Наследная правительница! – закричал кто-то из рефаитов.

Эмиссары затихли. Я подползла к женщине и заглянула в потухшие глаза. Рядом в нетерпеливом ожидании сгрудились призраки Восемнадцатого Сезона.

Внезапно глаза рефаитки засияли тусклым светом. Она медленно повернула голову и через секунду поднялась в полный рост. Меня затрясло от страха.

– Умно, очень умно, – похвалила она.

Трясущимися руками я перебирала по сцене, пытаясь отползти.

Нашира рывком вытащила из груди нож. Публика охнула.

– Удиви нас еще чем-нибудь. – (С лезвия слезами падали янтарные капли.) – Не возражаю.

Словно на невидимой веревочке, нож вдруг завис, но в следующий миг устремился ко мне. Острие рассекло щеку, хлынула кровь. Пламя свечей задрожало.

В арсенале у Наширы был полтергейст, редкий дух, способный взаимодействовать с материей, управлять физическими предметами. Джексон называл таких аппортами.

Меня прошиб холодный пот. Главное – не бояться. Мне и раньше доводилось сталкиваться с полтергейстом. С тех пор мой дар существенно окреп и наверняка сумеет ему противостоять.

– Если настаиваешь, – откликнулась я.

На сей раз Нашира была начеку и успела по максимуму обезопасить лабиринт. Как будто гигантские ворота захлопнулись прямо перед моим носом. Потерпев поражение, мой фантом возвратился на место. Сердце бешено колотилось. Голову словно зажали в тиски. Издалека донесся знакомый голос, но его заглушил надрывный писк в ушах.

Давай. Нужно шевелиться. Она не отступит, не прекратит охотиться за мной. Приподнявшись на локтях, я поискала взглядом нож, но вскоре обзор заслонил массивный силуэт, надвигающийся прямиком на меня.

– Ты устала, Пейдж. Смирись. Эфир зовет тебя.

– Как-нибудь в другой раз, – выдавила я.

А потом случилось непредвиденное. Все пять ангелов объединились в арсенал и бросились на меня, сметая защитные барьеры. Снаружи моя голова впечаталась в доски. Внутри творился настоящий погром. Ангелы черным ураганом пронеслись по маковому полю, вздымая тучи алых лепестков. Уничтожая все мысли и воспоминания. Кровь, огонь, кровь. Выжженное поле. Как будто гигантская рука давит на грудь, загоняя меня в узкий ящик, в гроб. Ни вздохнуть, ни шевельнуться. Пять фантомов крушили меня точно мечом, убивая разум, душу. Я перекатилась на бок и задергалась, как полудохлая муха.

Мое тело сотрясали судороги. В глаза ударил ослепительный свет. Нашира склонилась ко мне, заслонив собою все вокруг. В пламени свечей мелькнул занесенный нож.

И вдруг рефаитка исчезла. Я приподняла голову; от напряжения на глазах выступили слезы. Майкл набросился на Наширу сзади, целясь кинжалом в шею. Но промахнулся. Она отшвырнула его как былинку. Майкл слетел с подмостков и приземлился на арлекина.

Нашира стремительно приближалась ко мне. Это конец, живой меня точно не выпустят. Ее глаза подернулись дымкой, белки покраснели. Рефаитка пила мою энергию, лишая сил и связи с эфиром. Потом опустилась на колени.

– Спасибо, Пейдж Махоуни. – Острие ножа коснулось моего горла. – Твой дар мне очень пригодится.

Ну вот и все. Час действительно пробил. Собрав остатки воли в кулак, я посмотрела на своего палача.

И тут вмешался страж. Жонглируя огромными арсеналами, как фокусник в цирке, он уверенно оттеснял Наширу в сторону. Мелькнула слабая мысль, что будь я зрячей, наверняка насладилась бы зрелищем. К стражу присоединились Тирабелл, Альсафи и прочие. Мне чудится или это Плиона там, с ними? Зрение постепенно меркло. У меня начались галлюцинации. Сильные руки подхватили меня и унесли прочь со сцены.

Мир превратился в череду вспышек. В моем лабиринте бушевал ураган. Образы молниями пронзали мрак, ветер разметал алые лепестки. Мой разум изнасиловали, разграбили.

Страж был рядом: его лабиринт не перепутать ни с чем. Рефаит нес меня в галерею, подальше от того, что произошло за несколько минут, пока я была без сознания. Меня опустили на пол; кожу на щеке стянуло от высыхающей крови.