— Вот именно… ладно, поехали.

— Куда?

— К воротам, разумеется. Попробуешь убедить стражу по-хорошему, что нам и в самом деле нужно попасть в этот Город храмов. А там посмотрим. Может быть, придется перебить их…

— Тэй, не хочу сомневаться в твоих способностях, но у нас это вряд ли получится.

— Надень латы, — словно не желая слышать последней его реплики, потребовала девушка. — Теперь скрываться незачем. Или они нас пропустят, или…

— Скажи, Таяна, — вдруг спросил Денис, — а почему бы нам просто не вернутся назад, в наше время? Может, Эрнис сделает еще одну попытку и отправит нас в другое, более подходящее место?

— Она направила нас, в этом я не сомневаюсь, именно туда, куда считала нужным. И мы должны сделать то, ради чего здесь оказались. Вряд ли это — всего лишь возвращение. Я не знаю еще, как именно, но мы сумеем войти в Гавань.

— Мне бы твою уверенность, — пробормотал Жаров, взваливая на лошадь вьюк. Затем неторопливо влез в доспехи и с кряхтеньем забрался в седло. — Что ж, поехали…

Через несколько минут они снова были у ворот. И снова один из стражников оторвался от кажущейся бесконечной игры и двинулся к ним. Был ли это тот же самый Соратник — кто знает? В глухом шлеме их совершенно невозможно было отличить одного от другого. Остальные тоже поднялись и, как заметил Денис, взялись за оружие.

В этот раз тон Соратника был куда менее любезен… если, конечно, можно было назвать любезным прошлый разговор.

— На тебе броня Соратника, человек, — холодно отчеканил страж. — Отвечай, где ты украл ее?

— Я не воровал броню, Соратник, — столь же холодно ответил Жаров. — Она была вручена мне лично Главным смотрителем храма Арианис Галантором Сурлином. Как знак доверия и как свидетельство важности моей миссии. И я, поразмыслив, решил, что откладывать ее исполнение ради того, чтобы получить разрешение его могущества, — непозволительно.

— И в чем же твоя миссия, человек? — Страж произнес слово «человек» с плохо скрытой издевкой, словно подчеркивая лишний раз, кто здесь высшее существо.

— Эта девушка должна посетить храм Ветра, Соратник. Там она вознесет молитву Сиятельной Арианис, и сила храма дарует ей голос и слух. Это чудо, сотворенное во славу храма Арианис, будет свидетельством того, что храм воистину угоден богам.

— Вознести молитву? — насмешливо протянул страж. — Хм… услышат ли боги этого города молитву из немых уст?

Денис ответил сразу же, как будто кто-то нашептывал ему нужные слова:

— Истинная молитва творится в душе, Соратник, не на словах.

— Что ж, ты почти убедил меня. — В голосе опять послышалась насмешка. — Я открою для тебя врата, человек. Но запомни… если чуда не произойдет… и тем более, если оно произойдет, вы останетесь здесь. Я отправлю весть его могуществу, и он решит, как в дальнейшем использовать это чудо наилучшим образом.

— Да будет так, — серьезно кивнул Жаров, надеясь, что в его голосе не слышно иронии. Лишь бы достичь цели — а потом вряд ли найдутся силы, способные удержать их с Таяной в этом времени. Эрнис уверяла, что они смогут вернуться в любой момент.

Соратник обернулся к остальным стражам и выкрикнул несколько непонятных слов. Те, вонзив в землю мечи, направились к воротам. С видимым трудом сдвинув с места тяжелый брус, проходящий через массивные бронзовые петли, они оттянули его в сторону, а затем распахнули высокие, метра четыре, створки. Раздался противный визг давно не смазывавшихся петель.

— Проезжай, человек. — Страж махнул мечом в сторону открывшегося проема. — Я прикажу закрыть ворота за тобой. Они снова откроются, когда его могущество пришлет ответ. Надеюсь, у вас достаточно провизии, чтобы не помереть с голоду?

— Достаточно, Соратник. — Жаров дернул поводья, направляя своего жеребца вперед. Таяна, все еще играющая роль глухонемой, двинулась следом.

Они прошли под аркой ворот, и массивные створки начали медленно сходиться за их спинами. И вслед полетел насмешливый голос Соратника, уже не пытающегося скрыть издевку:

— Я бы рекомендовал экономить еду, человек. Иногда его могущество бывает очень нетороплив. Если что — в городе много подвалов, а в них — уйма крыс. Они помогут вам дождаться добрых известий.

Створки с грохотом сомкнулись, раздался скрежет задвигаемого бруса. Лошади мерно цокали подковами по пыльной мостовой, мимо, как и тогда, в прошлый раз, проплывали храмы странных богов. Только теперь они были целы… хотя, если присмотреться, кое-где были видны слабые пока признаки начинающегося упадка.

— Они закрыли Гавань потому, что отсюда ведут пути в иные миры, — вдруг сказал он негромко, словно отвечая своим собственным мыслям. — Кто-то очень боится пришельцев… ты права, нас ни за что не пустили бы сюда, пожелай мы испросить на это разрешения.

— Может, ты соизволишь объяснить, как ты убедил стражников открыть ворота?

— Ох, прости, я все время забываю, что ты не понимаешь их языка…

Он рассказал Тэй содержание разговора, втайне рассчитывая вызвать восхищение девушки своим красноречием. Ее реакция была прямо противоположной.

— Они не поверили ни единому твоему слову, — усмехнулась она.

— Но они же пропустили…

— Только для того, чтобы мы сдохли здесь. Или и в самом деле начали питаться крысами. Совершенно очевидно, что стража — не простая, а из привилегированных Соратников, которые вообще не люди, поставлена здесь не просто так. Вряд ли рассказанная тобой сказка подвигла их на то, чтобы нарушить прямой, не ведающий исключений приказ. Но им, видимо, ничто человеческое не чуждо. Ты обратил внимание, что в воротах было окно? Небольшое, в пару ладоней… они ждут, что через несколько дней, когда у нас кончится еда, мы будем сквозь это окно умолять их выпустить нас.

Подумав, Денис согласно кивнул:

— Наверное, ты права. Они не люди и не могут отказать себе в удовольствии унизить человека. Просто изрубить нас в куски было бы куда менее весело.

— Они просто не хотели рисковать. Они ведь старые, Дьен… смотри, Соратники пришли сюда двадцать лет назад. Пусть даже все они были очень молоды, но теперь им не менее сорока. Это уже почти закат.

— Тэй, не смеши… даже в вашем мире сорокалетний воин далек от старости, у нас же это вообще было лишь расцветом. Пережить вековой юбилей было вполне нормальным событием.

— Ну, не старые… просто немолодые. Они пришли в этот мир и остались в нем, и вряд ли он им нравится. Ты заметил, они почти не снимают доспехов. А может, не снимают их вообще… Почему? Почему весенним днем, когда дует свежий ветер, несущий с собой запахи первых цветов, первой молодой зелени, когда солнце нежно, а не жгуче, почему они сидят с закрытыми забралами? Может, у них просто нет другого выхода? Их осталось совсем мало, каждая жизнь соплеменника — на вес золота. Они не хотят рисковать собой — а вот поглумиться над местными обитателями, которые, пусть и помимо своей воли, захватили Соратников в ловушку, из которой нет выхода, — что ж, это они могут себе позволить. Особенно в том случае, когда им ничего не угрожает.