— Сейчас не могу. Продаю «Дизет роуз» по Интернету. Если сумею сбыть все на этой неделе, начну покупать «Фиеста веа», не требуя страховки Стюарта. Ну как, неплохая идея?

На щеках Марджи выступили два ярких пятна, глаза сияли, а стакан с «молоком» был полон.

— Супер. — Сюз с сомнением поглядела на Нелл.

— И вы мне поможете?

— Конечно. Что тебе нужно? — спросила Нелл.

— Принесите оставшиеся коробки с посудой из подвала. Все, что здесь, уже выставлено на аукцион, мне ужасно надоело бегать вверх-вниз по лестнице. И голова кружится, — улыбнулась Марджи.

— Держись подальше от лестницы, — предупредила Сюз. Спустившись в подвал вместе с Нелл, она озабоченно сказала: — Послушай, с ней нужно что-то делать. По-моему, она не переставая пьет со вчерашнего дня. С самого нашего ухода. Это все чертов Бадж. Давит на нее насчет страховки, не позволяет работать. Ей давно пора найти квартиру и начать новую жизнь. Без него.

Нелл дернула шнур на лампе и осветила старый велосипед, покосившуюся искусственную елку, большой низкий ящик — морозильник, сложенные на нем коробки с одеждой, уродливый кубок победителя в турнире по гольфу и полки, полки, полки от пола до потолка, уставленные коробками с ярлычками «Дизет роуз». Печальный итог существования Марджи: морозильник мужа, одежда невесток и горы посуды, от которой не терпится избавиться.

«Когда-то и мой подвал выглядел так: полно фарфора и чужих вещей», — подумала Нелл. Правда, сейчас у нее больше нет подвала. И фарфора.

— Господи, сколько же у нее этой глины? — ахнула Сюз.

— Больше, чем у Господа Бога.

Нелл присмотрелась к коробкам, стоявшим у дальней стены. «Наборы для сандвичей», «Пирожковые тарелки», «Молочник», «Чашки»… Не менее двадцати коробок, надписанных аккуратным почерком Марджи.

— Вы нашли коробки? — крикнула она сверху.

— Нашли, — отозвалась Нелл.

Они перетаскали одежду в машину Сюз, а большинство коробок с посудой — в гостиную. Марджи принялась печатать названия коробок и помещать в сайт аукциона.

— Это нечто вроде терапии, — заметила Сюз, когда они спустились в подвал за последними коробками.

— А по-моему, бессмыслица, — возразила Нелл. — Может, если мы немного подождем и позволим ей посидеть за компьютером, она пойдет с нами без возражений. И все будет в порядке. — Она оглядела почти опустошенный подвал.

— Смотри, — удивилась Сюз, — целая коробка чашек! — Она поставила кубок на пол и присела на морозильник. — Сил больше нет. Прошлую ночь глаз не сомкнула, проработала целый день как секретарша, а теперь тружусь как грузчик. Когда же у Марджи успела поехать крыша?

— О, ради, всего святого! — умоляюще сложила руки Нелл. — Лучше тащи коробку наверх, а то она передумает и все оставит.

— Не сможет. — Сюз поднялась и отряхнула штаны Рай-ли. — Ей нужно освободить место для двух тысяч предметов «Фиеста веа». Знаешь, пока у нее запал не прошел, давай избавимся от приза и морозильника Стюарта. В конце концов, избавилась же она от самого Стюарта.

— Пока следует убрать ее из этого дома. — Нелл сняла с полки коробку с сервизом для завтрака. Взгляд случайно скользнул по морозильнику. Ну и надгробие!

«Не будь идиоткой, — велела она себе. — Ты чересчур остро воспринимаешь морозильники».

Нелл поставила коробку на бетонный пол и постаралась унять бешено колотившееся сердце.

— Ты почему тяжело дышишь? — спросила Сюз, которая сама дышала как-то неровно.

Нелл поежилась, шагнула к морозильнику, набрала в грудь побольше воздуха и попыталась открыть морозильник.

Заперто.

— Сейчас принесу ключ, — бросила Сюз, ушла и вскоре вернулась. — Марджи даже не спросила меня, зачем ключ.

Оказалось, что дверца немного застряла. После некоторых усилий она все же со скрипом подалась, как гроб в фильме Винсента Прайса. Нелл заглянула в морозильник и обнаружила белые пакеты, надписанные черными чернилами: «бифштекс из филейной части/93» или «филей/ 93».

— Слава Богу! — Нелл прислонилась к стене. — Вот и толкуй о болезненном воображении.

— Все лежит с девяносто третьего года, — с трудом выговорила Сюз. — Морозильник не открывали со времен исчезновения Стюарта.

Они переглянулись и принялись вынимать пакеты.

— Это все равно давно пора выбросить, — пыхтела Нелл. — Наверняка испортилось.

— Не важно, Марджи все равно есть не будет. Это… — Сюз охнула.

Нелл вынудила себя наклониться ниже. Внутри холодильника, завернутое в зеленый пластик и прижатое с одной стороны к «жареным гамбургерам/93», а с другой — к «жареным свиным отбивным/93», лежало нечто размером с голову.

Нелл стиснула зубы и сорвала зеленый пластик. Перед ней оказалось синее одутловатое лицо, обрамленное белокурыми волосами, покрытыми чем-то засохшим и коричневым.

— Стюарт!

— О Боже! — Сюз осела на пол.

Нелл сдвинула пакеты, чтобы убедиться в целости остальных частей тела Стюарта. Оказалось, его не обезглавили и не порубили на стейки.

— Он весь тут.

— Вот и хорошо, — ответила Сюз с пола.

— Итак, — сказала Нелл, стараясь говорить спокойно, — восстановим прежний порядок.

Она принялась аккуратно, не спеша прикрывать мертвеца пакетами.

— Э… Нелл, что ты делаешь? — спросила Сюз неестественно высоким голосом.

— Нам нужно подумать. Закроем морозильник и поразмыслим.

Когда дело было сделано, Нелл села на пол рядом с Сюз, которая, опустив голову, мужественно боролась со рвотой.

— Он лежит здесь с девяносто третьего года, — простонала Сюз. — Вот тебе и Марджи. «Может, они никогда не узнают». Господи!

— Марджи и не знала, — возразила Нелл. — Она вегетарианка. Не ест мяса. Она годами сюда не заглядывала.

— Но кто, кроме Марджи, мог сунуть его сюда? Всякий другой уже сделал бы что-то с телом, за семь-то лет!

— Что именно? — уточнила Нелл. — Послушай, Марджи физически не могла затолкать его сюда. Стюарт был тяжелее ее на добрую сотню фунтов.

— А что, если она стащила его по лестнице? За ноги.

Нелл поморщилась, представив, как Марджи волочит Стюарта в подвал. И голова его бьется о ступени.

— А вот ты могла бы продержать Джека в подвале столько лет?

— Да. При условии, что здорово на него обозлилась бы.

Нелл попробовала вообразить завернутого в пластик Тима в подвале их прежнего дома. Что ж, вполне возможно. Маленькая месть за то, что выморозил ей душу.

— А спать по ночам смогла бы?