— Старайтесь. Старайтесь, ребята, — сказал им Джерин. — Но наша цель вовсе не в том, чтобы дать отпор гради. Мы собираемся напасть на них и наголову разгромить.

Стражники трокмуа вновь откровенно возликовали. И его собственные воины тоже.

Итак, элабонская армия двинулась в глубь владений Адиатануса. Крестьяне-элабонцы, работавшие на полях, завидев солдат, в основном брали ноги в руки и убегали в леса, несмотря на то, что и те и те говорили на одном языке. Солдатня есть солдатня, она всегда опасна.

— Для них мы все равно что гради или трокмуа, — сказал Дарен, глядя на торопливо удирающих беглецов.

— Помни об этом, — сказал ему Джерин. — Мои крепостные так не считают, и твои тоже не должны так считать, когда ты станешь управлять поместьем своего деда.

Озорным тоном Вэн сказал:

— Но ведь эти крепостные тоже твои, Лис, раз Адиатанус твой вассал, не так ли?

— Он становится моим вассалом, когда возникает необходимость, — сухо отозвался Джерин, вызвав смех у сына и у приятеля. И забарабанил пальцами по поручням колесницы. — Если мы победим гради, ему придется выбирать, быть моим вассалом или врагом. Вернее, я сам заставлю его сделать этот выбор. А пока я просто доволен тем, что он не принял их сторону, чтобы обернуться против меня.

Эту ночь они провели, разбив лагерь около крепости, в которой когда-то жил один мелкий элабонский барон, правда, еще до того, как трокмуа ринулись через Ниффет на ее южный берег. Теперь крепость находилась в руках лесных разбойников, захвативших ее и сделавшихся господами над крепостными ближайшей деревни. Многие воины-трокмуа покинули крепость по приказу Адиатануса, собиравшего войско для защиты своей западной границы. Возможно, поэтому женщины-трокмуа, будучи более прямолинейными в поведении, чем элабонские, не теряли времени даром, пытаясь сблизиться (и как можно тесней) с вновь прибывшими парнями.

Ночь располагала к подобным играм. Было непривычно темно, причем с самого ее наступления, ибо все четыре луны миновали стадию полнолуния. Первая из них, Нотос, взошла лишь где-то между закатом и полуночью. Джерин нисколько не удивился, увидев, как Вэн поднимается и уходит с дерзкого вида красоткой, напоминавшей Фанд. Он не сомневался, что Фанд разузнает, причем с большой легкостью, о проказах своего муженька. И у него заранее зазвенело в ушах.

Лис вздохнул. Он ничего тут поделать не мог. Он не обязан нянькаться с Вэном. Главное, лишь бы тот не надрался настолько, чтобы похмельное состояние не позволило ему стоять в колеснице. А в остальном Лису не за что его корить.

— Но все же это ведь… неприлично, вот как, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Верно, в какой-то, разумеется, мере найденное определение принесло ему большее облегчение, чем если бы он наорал на Вэна. Завернувшись в одеяло, Лис лег спать.

Опережая известия о своем приближении, элабонская армия подъехала к крепости Адиатануса и расположенной рядом с ней деревне, уже почти ставшей небольшим городком.

— Двигайся я так же проворно в ту пору, когда этот трокмэ был моим врагом, он бы боялся меня много больше, — заметил Джерин.

Как и не раз на протяжении всего пути, он взглянул на небо. Погода по-прежнему стояла сухая и жаркая. Хотя уже, собственно, рукой подать до реки Вениен. И если Стрибог вдруг решит вмешаться в естественный ход событий, Лис поймет это скорей и точней, чем находясь в своем Лисьем замке. Но пока на какое-либо вмешательство не было никаких намеков, и он облегченно вздохнул.

Адиатанус выехал из замка, чтобы поприветствовать Джерина и его людей.

— Малый, которого ты выслал вперед, сказал, что ты снова собираешься сразиться с гради на их территории, — сказал он.

В его голосе не слышалось ни малейшей радости по поводу такой перспективы.

— Это не их территория, — возразил Лис. — Вообще-то она даже каким-то краем моя. Я намерен забрать ее обратно и изгнать их оттуда.

— Несколько месяцев назад ты намеревался сделать то же самое, но безуспешно, — сказал Адиатанус. — Почему ты думаешь, что во второй раз тебе повезет?

— Я отвечу тебе почему, — сказал Джерин. И ответил. А в конце подвел сказанному итог: — Не знаю, победили ли Бейверс и подземные силы Волдар и остальную шайку богов гради, но могу сказать точно, что и не проиграли. Если бы это произошло, погода обязательно бы испортилась.

Адиатанус потянул себя за свисающий ус.

— Возможно, ты прав, — произнес он, наконец, после некоторого раздумья. — Не так давно над Вениен бушевали холодные бури, одна за другой, а гради, по всей видимости, собирались нанести нам удар. — Он нахмурился. — Как ни стыдно это признать, мы бы дрогнули без твоего Вайдена и убежали. Сами бы мы не решились дать гради отпор. Но он сказал, что все равно будет с ними драться, с нами или без нас, поэтому я созвал всех людей, чтобы оказать ему посильную помощь.

Чтобы заставить себя противостоять врагу, который громил тебя не раз и не два, требовалось мужество, причем особого рода.

— Вайден здесь не единственный, у кого есть сила духа, — сказал Лис, отдавая дань варвару. — А что случилось потом? Я не слышал, чтобы гради перешли через Вениен.

— Они и не переходили, — ответил Адиатанус. — Не так давно бури прекратились и снова вернулось лето, такое теплое, какого тут при мне не было никогда. А гради отступили от Вениен, и на довольно приличное расстояние. Мы потихоньку выслали нескольких людей Вайдена и моих на ту сторону реки, чтобы они разузнали, что происходит. Они рассказали, что налетчики пребывают в большом волнении, как будто у них все пошло вкривь и вкось.

— Возможно… это лишь предположение… что я в том повинен, — ответил Джерин. — Если так, то лучшее, что мы можем сейчас сделать, это нанести им самый сильный, какой только сможем, удар. Для них это будет полной неожиданностью.

— А мы на это способны? — спросил Адиатанус.

— Конечно, — искренне сказал Джерин, хотя имел все основания предположить, что вождь трокмуа адресовал свой вопрос не ему.

По тону Адиатануса можно было подумать, что он обращается к своим богам, тем, что были повержены и напуганы Волдар и гради. Какой же ответ он получит и откуда? От них или из своего сердца?

После продолжительной паузы Адиатанус сказал:

— Что ж, лучше нам выступить против них. Если мы не пойдем на них, они пойдут на нас, это уж наверняка, и тогда не жди добра.

Поддержка, пусть только на словах, все же была поддержкой.

— Мы выступим завтра, мои люди с твоими, — сказал Джерин.

Адиатанус уставился на него. А Лис в свою очередь сердито уставился на него, полностью входя в образ сюзерена, разгневанного своим вассалом.

— Я сказал завтра, значит завтра. Причем рано утром, даже если для этого мне придется дать пинка под зад каждому из твоих ленивых сонных лесных дуралеев.