Другие посетители – это жуки различных расцветок и некое создание вроде небольшого таракана, называемое гоки-кабури, что означает «чашку-на-голове-носящий». Утверждается, хотя и необоснованно, что гоки-кабури любит поедать человеческие глаза, а посему является заклятым врагом Итибата-сама – Якуси-Нёрая из Итибата, который излечивает глазные болезни. По причине чего убить гоки-кабури считается делом похвальным и этому Будде угодным. Всегда желанные гости – красивые светлячки (хотару), которые влетают почти бесшумно и сразу же отправляются на поиски самого темного уголка в доме, слегка мерцая во мраке ночи подобно искоркам, гонимым нежным ветерком. Считается, что они очень любят воду; поэтому дети поют им такой куплет:

Прелестная серая ящерка, сильно отличная от тех, что обычно навещают сад, также появляется ночью и преследует свою добычу, бегая по потолку. Иногда необычайно крупная многоножка пытается повторить тот же самый трюк, но с гораздо меньшим успехом, по причине чего вынуждает схватить себя каминными щипцами и выбросить назад в ночную тьму. Крайне редко появляется огромный паук. Это создание кажется вполне безобидным. Если его поймать, он будет притворяться мертвым, пока не убедится, что на него не смотрят, после чего удирает с удивительным проворством, как только появляется такая возможность. Он безволосый и очень отличается от тарантула – фукуро-гумо. Он называется мияма-гумо, что значит «горный паук». В этих местах обитают еще четыре других вида пауков: тэнага-кумо, или длиннорукий паук; хирата-кумо, или плоский паук; дзи-кумо, или земляной паук; и тотатэ-кумо, или запирающий дверь паук. Большинство пауков считаются дурными существами. Люди говорят, что паука, замеченного где бы то ни было в ночное время, следует убить, ибо все пауки, появляющиеся по ночам, – бесы. Пока люди не спят и настороже, подобные создания остаются маленькими и неприметными, однако когда все крепко засыпают, тогда-то они и принимают свою истинную бесовскую форму, превращаясь в огромных чудовищ.

XIII

Высокоствольный лес на холме за садом наполнен пернатыми обитателями. В нем живут дикие певчие камышовки (угуису), совы, дикие голуби, несметное полчище ворон и какая-то необычная птица, издающая по ночам странные звуки – протяжные низкие уханья: хо-о, хо-о. Она называется авамаки-дори, что значит «птица-проса-сеятель», ибо, когда крестьяне слышат ее крик, они знают, что пришло время высевать просо. Сама она – птичка-невеличка коричневой окраски, крайне пугливая и, насколько мне известно, ведущая исключительно ночной образ жизни.

Но лишь изредка, крайне изредка, раздается ночью среди этих деревьев многим более странный крик – как будто кто-то кратко и часто вскрикивает от боли: «Хо-то-то-ги-су». И крик, и название того, кто его издает, звучат одинаково: хототогису.

Это кричит птица, о которой рассказывают неимоверные вещи; ибо говорят, что на самом деле она – не одно из созданий этого живого мира, а ночной странник, прилетающий из страны мрака. Ее жилище в Мэйдо – среди тех лишенных солнечного света гор Сидэ, над которыми должны пролететь все души, чтобы прибыть к месту Божьего суда. Она прилетает однажды в году, а время ее появления – конец пятого месяца по древнему лунному календарю; и крестьяне, услышав ее голос, говорят друг другу: «Сейчас нам нужно сеять рис, ведь Сидэ-но-таоса уже с нами». Слово таоса означает деревенского старосту в системе сельского управления старого времени; но почему хототогису зовут таоса Сидэ, я не знаю. Возможно, ее считают душой из какой-то призрачной деревушки в горах Сидэ, где призраки имеют обыкновение останавливаться на отдых во время своего утомительного пути во владения Эмма – повелителя смерти.

Ее крик толкуется по-разному. Некоторые утверждают, что хототогису на самом деле не повторяет свое собственное имя, а спрашивает: «Хондзон какэта ка?» («Хондзон[137] вывесили?») Другие, основывая свое толкование на мудрости китайцев, доказывают, что сказанное птицей означает: «Спору нет, лучше вернуться домой». Последнее, во всяком случае, верно: ибо всех, кто странствует вдали от родных мест и слышит голос хототогису в других далеких провинциях, охватывает острая тоска по родному дому.

Только ночью, говорят люди, можно услышать ее голос, и чаще всего – в ночи полной луны; и она поет, паря где-то высоко в небе, никем не видимая, что было поэтом воспето в таких словах:

А еще один написал:

Городской житель может провести всю свою жизнь, ни разу не услышав хототогису. Посаженное в клетку, это маленькое создание будет упорно хранить молчание, пока не умрет. Поэты часто понапрасну прожидают ночи напролет, от заката до рассвета, не прячась от утренней росы, чтобы хоть раз услышать этот странный крик, внушавший им вдохновение на написание столь многих изящных стихов. Но те, кому довелось его услышать, находят его столь скорбным, что сравнивают с предсмертным криком того, кто был внезапно смертельно ранен.

Что же касается сов Идзумо, я ограничусь лишь цитированием сочинения одного из моих японских учеников:

«Сова – зловредная птица, которая видит в темноте. Маленьким детям, которые капризничают, грозят, что Сова прилетит и заберет их; ибо Сова кричит: „Хо! Хо! Соротто кока! Соротто кока!“, что значит: „Эй, ты! Что, мне уже можно войти?“ Она также кричит: „Норицукэ хосэ! Хо! Хо!“, что значит „Готовь крахмал, завтра будешь стирать!“ И когда женщины слышат такой крик, они знают, что завтра будет погожий день. Она также кричит: „Тотото!“ – „Мужчина умирает!“ и „Котококко!“ – „Мальчик умирает!“. Поэтому люди ненавидят ее. А воро́ны ненавидят ее так сильно, что с ее помощью ловят ворон. Крестьянин усаживает Сову на рисовом поле; и все воро́ны слетаются, чтобы заклевать ее, и тут же попадают в силки. Это должно служить нам уроком – не проявлять открыто своей неприязни к другим людям».