— Возьми Сарая, он довезет тебя до Еревана. Дальше сам.

— Хорошо.

Вор достал из ящика стола одну за другой несколько банковских пачек сотенных.

— На… передашь там.

— Не возьмет.

Вор припечатал сына взглядом.

— Передай…

Сын поколебавшись, взял деньги. Пошел к двери, на пороге обернулся.

— А с мусором чего?

— Не твое дело! — вдруг окрысился вор — больно много соображать стал! Сам решу! Делай, что сказано.

* * *

Гагик вышел в большую комнату, хлопнул одного из сидящих за столом по плечу, передал автомат другому — не с автоматом же ехать. Хот автомат он хотел оставить за собой…

— Пошли….

Сарай, дожевывая, поднялся. Бывший московский таксист, он виртуозно водил машину.

Они вышли в сад. Сарай завел Волгу — новенькую, такая стоила сотку при госцене пятнадцать — но Сарай ее по госцене и купил[110]. Такое не каждый может.

— Куда?

— До города. Там сам.

— Понял…

Бывший таксист, он не привык задавать вопросов.

Подкатили к воротам. Их стали открывать. В магнитофоне — похрипывал Джо Дассен…

Взревев мотором, засветившись одновременно фарами и противотуманками — Волга виртуозно развернулась — и в этот момент Гагик заметил, как лучи фар мазнули по перебегающей у забора фигуре — и у этого — в руках был автомат.

— Стоять!

— Чего? — не понял Сарай.

Гагик — недолго думая, рванул руль — и в этот момент, из темноты ударил луч прожектора искателя, и загремел мегафон…

Огонь первыми открыли мусора. Точнее — солдаты внутренних войск, явно получившие соответствующий приказ. Отдать его — было без проблем, достаточно было сказать, что в особняке — находятся организаторы взрыва в ереванском аэропорту. Или бойни в Карабахе.

Бойцы Внутренних войск — не имели достаточно опыта, и по приказу сосредоточили весь огонь на водителе. Волга же — резким маневром ушла из луча света, как вражеский бомбардировщик от прожектора — и большинство пуль и вовсе — прошло мимо. Так что Гагику удалось выбраться из машины целым и невредимым.

То на четвереньках то бегом — он бросился к еще открытым воротам.

— Хана, мусора! — крикнул он.

Один из блатных, стоящих на воротах — с криком открыл огонь в темноту. Второй сделал нечто более разумное — попытался закрыть дверь.

Из темноты — глухо стукнул выстрел и блатной, шмалявший из автомата — растянулся на чисто выметенном асфальте, выронив автомат. Снайпер…

Гагику и еще одному блатному — удалось таки закрыть ворота. По ним стучали пули — но ворота были сделаны едва ли не из брони…

— Хана… — блатной тяжело дышал — всем хана, тикать надо…

Гагик подхватил автомат, направил на него.

— Сдриснул, с. а?

— Там… красные… не выстоим…

Красными — называли Внутренние войска, охранявшие зоны.

— Любой подыхает.

Кто-то попытался полезть через забор — и Гагик вскинул автомат и нажал на спуск. Всего несколько патронов оставалось — но и этого хватило, кто-то, кто сдуру попытался перелезть через забор, тяжело рухнул назад.

В ответ, что-то полетело, и Гагик побежал к дому. За спиной оглушительно вспыхнула и громыхнула Заря…

* * *

Вор услышал грохот выстрелов, когда наскоро собирался в своем кабинете.

И понял, что в этот раз — прыгнул выше головы. Было просто удивительно — как эта слизь, этот лишай конский договорился обо всем ночью и поднял мусорню — но выстрелы говорили сами за себя. Оставалось только одно — на рывок. В отличие от сгнившей, пугливой, даже убивающей и то из страха камарильи — Карпет всегда был способен на рывок.

Из ящика стола — он достал большой, тяжелый, с обтекаемыми, красивыми формами пистолет. Автоматический пистолет Стечкина, в нем патронов в два с лихуем раза больше, чем в Макарове — привезли из Афгана. В этот момент — протарахтела очередь, осыпалось со звонок окно — и вор бросился на пол. Из соседней комнаты стреляли, много и бестолково, отчего вор скривился. Он не был военным, вору западло служить в армии — но и ему было понятно, что если так палить, патроны быстро кончатся. А их не вагон…

Хлопнула дверь, на пороге нарисовался Мартышка, низенький и заводной «стремящийся» — так называли тех, кто всеми силами стремился попасть в воровскую элиту. В руках у него было по пистолету — оружия в доме хватало, по лицу текла кровь, но не от пули — скорее всего от стекла. Вор как-то равнодушно про себя подумал, что высшая масть Мартышке ни при каких раскладах не светит — хулиган он и есть хулиган. Баклан.

— Хана, папа… — как-то потерянно проговорил он — обложили со всех сторон. Лягавые… не прорваться…

Снова загремели очереди.

— Притырься!

Но было уже поздно — очередная щедрая порция пуль влетела через окно, и Мартышка словил две или три из них и тяжело рухнул на пол…

Выругавшись, испытывая унижение и злость — вор на пузе пополз в комнату. Там — кто-то отстреливался через окна, неумело и бестолково, кто-то уже лежал… готовый. Штурмующие — были уже в саду, но огонь из окон, автоматный огонь — удерживал их.

— Где мусор… — прохрипел Карпет — тащите его сюда…

— Хана, отец…

— Нишкни…

Из соседней комнаты притащили мусора, тот был бледен, но молчал. Карпет схватил его за шиворот, подтянул к себе.

— Живым, гад не будешь. Э, Маркел, свистни мусорам про нашего гостя, да погромче…

— Э… цветные! — заорал уголовник в приоткрытую, расколотую пулями дверь — у нас тут ваш главмусор в заложниках, секёте!? Будете штурмовать, мы его кишки по полу размотаем!

Карпет пихнул Попова в бок стволом Стечкина. Они тоже — лежали у самой двери, было хорошо слышно…

— Навел на нас, с…а.

— И сам под пули пошел!? — проорал в ответ Попов.

— Ори! Ори как резаный, мусор!

— Не стрелять! — заорал, что есть силы Попов — я полковник КГБ Попов, не стрелять! Не стрелять!!!

Вместо ответа — стена, прикрывавшая их, вдруг разлетелась вдребезги, облако пыли накрыло комнату, и кто-то заорал истерически и визгливо во весь голос.

— Хана вам, цветные!!!

Застрочил автомат — но его голос тут же умолк в чудовищном грохоте. Установленный на проломившим своим острым скошенным носом забор бронетранспортере КПВТ прошивал разом два кирпича кладки виллы. Этот пулемет разрабатывался для борьбы с танками и ДОТами противника — и его пулю не могло остановить ничего.