любим…

Мы вместе отпустим боль.

Я люблю тебя, Ройс Брейшо.

И буду любить всегда.

Глава 38

Бас

Я могу пересчитать на пальцах одной руки, сколько раз я плакал. Да и считать не надо, глядя на прекрасное лицо моей маленькой сестренки, я знаю, что плачу в четвертый раз.

Я вспоминаю нашу жизнь, ту боль, которую мы пережили, ту темноту, в которую были погружены, и думаю о том, что случившееся, пусть это и тяжело признавать, было неизбежно, но я бы ни за что не догадался, какая дорожка к этому приведет.

Единственное, чего я хотел, – защитить свою сестру, если не считать того, чтобы она понимала, насколько она для меня важна. Но при всех своих благих намерениях, при всей любви к ней я все прозевал. И вот куда это привело…

К прощанию с ней.

Я подвел ее столько раз, что уже сбился со счету, я подвел сам себя и никогда об этом не забуду.

Никогда себе не прощу.

Но… я стану лучше. Из-за этого.

Меня никогда не оставят воспоминания о том, что случилось, и ночные кошмары будут еще ужаснее, но я найду успокоение в том, что моя сестренка теперь не одна.

Что она будет любима, где бы она ни была.

Что она будет в безопасности и не будет бояться.

Что никто и никогда больше не причинит ей боль.

А если кто-то и попытается, то ему придется пробиваться через охренительную стену, чтобы это сделать.

Потому что моя сестренка… она не Бишоп.

Она Брейшо.

Целиком и полностью.

Глава 39

Бриэль

Я поднимаю руку к разбитому лицу моего брата, и слезы, которые он изо всех сил сдерживал, выступают у него на глазах.

– Старшие братья не должны плакать.

– Младшие сестренки не должны умирать.

– Меня вернули назад… – шепчу я. Мне совсем не весело, но моя попытка пошутить, чтобы хоть немного сбить мрачный настрой, чуточку помогает.

– Ага, спасибо хоть за это. – Бас обводит синяк, поднимающийся по моей щеке к виску. – И вот что я тебе скажу: ты поступила безрассудно.

Кривлю рот и киваю:

– Да ладно…

Мы оба знаем, что я не собираюсь извиняться, потому что не сожалею ни о чем.

Бас опускает голову, и меня пронзает боль, но она никак не связана с моими синяками и прочим, – все дело в том, что я знаю, что скажет мой брат.

– Тебе пора уезжать, – говорю я.

Бас поднимает на меня глаза.

– Я не уеду, Бри. Если ты скажешь, что я тебе нужен, я не уеду.

– Но…

Он вздыхает, его лицо напряжено.

– Ты уже сказала, сестренка, что я тебе не нужен, и, как мне ни тяжело это признавать, я знаю, что это так.

Приподнимаю голову, чтобы заглянуть за его плечо, и вижу глаза не одного, а сразу четверых Брейшо.

У меня вырывается тихий смешок, а потом я вздрагиваю. Опускаю руку на плечо брата и смотрю в глаза человеку, который научил меня любить и добиваться большего.

– Ты всегда будешь мне нужен, Бас. Кто бы ни был со мной рядом… – Я сглатываю. – И кого бы я ни потеряла. Мне всегда будет нужен мой брат, но это не значит, что ты должен быть здесь, – шепчу я. – Ты можешь уехать, не коря себя, и продолжить работать над счастьем, к которому стремишься, но которое пока не нашел.

Брат стискивает зубы.

– Ты уверена?

– Да, уверена, – киваю я. – Ты сидел рядом со мной четыре дня. И знаешь, я не могу поверить, что новый мир, который ты нашел, может спокойно существовать без тебя.

Он насмешливо приподнимает темную бровь.

– Ты даже не представляешь, сестренка.

– А у меня есть право голоса?

Мы поворачиваемся к двери и видим блондинку, с которой приехал Бас. Он вздыхает, а блондинка входит в комнату. Виктория с Рэйвен тут же встают. Блондинка усмехается, но, встретившись со мной взглядом, становится серьезной.

– На всякий случай, под «беспомощной овечкой» я имела в виду обеспокоенного старшего братца.

Бас сдвигает брови и смотрит в сторону.

– Так что… да. Увидимся. Или, надеюсь, не увидимся. Без обид, я просто… пытаюсь стряхнуть с себя приблудыша, – выпаливает блондинка, и Бас закатывает глаза.

– Без обид, – говорю я в ответ, – но ты, кажется, не его типаж.

Она, как ни странно, улыбается.

– Ага, я тоже обдумывала этот вариант, раз десять.

Красотка Барби разворачивается на своих танкетках, направляясь к двери, протягивает руку, чтобы открыть ее, но дверь открывается сама.

Входит Ролланд, с ним еще какой-то мужчина. Брейшо, кажется, знают его, потому что сразу встают.

– Доктор, – тихо шепчет Рэйвен.

Мужчина смотрит на моего брата, но Бас не обращает на него внимания. Он протягивает руку к моей щеке.

– Я вернусь до конца лета, чтобы с тобой увидеться, – обещает Бас с болью в голосе. – Как думаешь, получится у тебя научить старшего брата держаться на воде?

У меня в горле встает ком, по щекам текут слезы.

– Ага.

Он тихо смеется, наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб, и шепчет:

– Пока, сестренка.

В дверях Бас прищуривается и говорит:

– Когда я позвоню – возьми трубку.

Тихий хриплый смешок согревает комнату.

– Удачи тебе, Бишоп, – говорит Кэптен.

Мой брат кивает и выходит.

Я не чувствую ни грусти, ни боли, ни намека на покинутость, потому что знаю – я могла бы пойти с ним, и он с радостью придержал бы для меня дверь. Но я остаюсь.

Я остаюсь, потому что хочу смотреть в темные любящие глаза, которые ждут меня, потому что впереди все то, о чем я могла только мечтать… и даже больше.

Я хочу смотреть в глаза Ройса Брейшо.

Глава 40

Ройс

В детстве я думал, что знаю, какой будет моя жизнь.

Я буду сильным, храбрым и свободным. Диким и неприрученным. Никто и ничто не сможет остановить меня, изменить, но главное – никто не разглядит, какой я есть на самом деле.

Я буду прятаться за маской, которую сам и создам, чтобы защитить то единственное, к чему я не хочу, чтобы кто-то прикасался, – к сердцу, бьющемуся у меня в груди.

Я знал, что делает любовь, и не хотел ничего такого, даже близко.

Любовь – грабитель. Она ворует лучшие чувства и вскармливает внутри разума слабость. Она сеет сомнения и ревность и прямиком сводит с ума.

Вот что я знал о любви.

Ни хрена я