Гауз погрузилась в исследования, как в далеком детстве, когда она снова и снова перечитывала материнские книги и бабушкин гримуар. Дни становились холоднее и ненастнее, мужнин меч все жестче карал пришедших из-за Стены и насаждал среди хуранцев опять же мужнины представления о мире, а она все читала, а потом взялась за одно из сложнейших в ее жизни заклинаний.

Работа началась с мудреных диаграмм, начертанных серебром на полу ее рабочего кабинета, который находился высоко над внутренним двором замка. Чары были так густы, что потребовали действий, которых она обычно избегала. Она не терпела изысканий и диаграмм, предпочитая обходиться силой простенькой – той, что обладала с рождения.

Но сейчас дело было не в силе. Тут понадобилась скрупулезная работа.

Она собиралась выяснить, как избежала проклятия новая наложница короля. Ей приходилось пронизать поиском само время, и это было так не похоже на ее привычный стиль, что она боялась даже приступить к делу и дважды призвала демонов, чтобы спросить, как они будут в этом случае манипулировать эфиром.

Это была скучная, кропотливая работа, а заклинание демонов возбуждало гораздо сильнее, даже если было холодно – действовать пришлось обнаженной, и в замке, по осени, она по-своему рисковала.

Одна из опасностей заключалась в том, что сосредоточенность на задании могла поразить ее слепотой в отношении других истин. Она отмечала оккультным знаком Планжере – в основном чтобы не забывать следить за ним пристальнее на случай, если он разовьет чрезмерную прыть.

Затем по три раза на дню отмечала своего сына Гэвина, который находился далеко, и неизменно смотрела, как ее труд пропадает зря.

– Габриэль, – произносила она вслух, но дело не ускорялось.

На четвертый день супруг призвал Гауз через ее сына Анеаса, который долго стучал и кашлял, будучи юношей вежливым и хорошо понимавшим, чем занимается за дубовой дверью колдунья-мать. Она надела подбитое горностаем платье, излила на пол световые чары, дабы сохранить – и скрыть – свои каракули, и отворила дверь.

– Да? – осведомилась она, прислонившись к косяку.

Анеас поклонился.

– Родитель нуждается в вас, – молвил он. – Прибыл имперский офицер.

Кивнув, она сунула ноги в ярко-красные кожаные туфли. Позади нее через солнечный луч пропорхнул невзрачный серый мотылек. Он угнездился в морейской серебряной люстре, которая висела на тяжелой железной цепи.

Мотылек привлек внимание Гауз; она вскинула руку и убила его игольчатой зеленой молнией, породив круговорот радужной пыли.

– О, Ричард! – пришла она в восторг и улыбнулась. – Не знала, что тебе не безразлично.

ЗАМОК Н’ГАРА – БИЛЛ РЕДМИД

Проснувшись, Редмид обнаружил подле себя свернувшуюся калачиком Бесс. Ее голова спряталась у него под мышкой, и он вспомнил их недавнее соитие.

Она пробудилась, едва почувствовала, как он шевельнулся. Резко открыв глаза, она села.

– Будь я проклята, – сказала Бесс. Она спала обнаженной, укрытая лишь одеялом, и теперь вдруг задрожала, выдернула из груды одежды сорочку и быстро надела. – Надо поссать, – буркнула она и ушла, натягивая на ходу рейтузы.

Редмид начал скатывать постель, борясь с наплывом противоречивых мыслей. Было сыро, не избежать дождя. Что бы еще ни прочили его людям земли Диких, до наступления зимы им придется найти убежище.

Какого черта он оприходовал Бесс?

Туго скатав одеяла, он нашел тесемки, которые так спешно развязал накануне вечером, и затянул их. Затем пропустил через сверток кожаный ремень.

Почему он не спал с ней раньше?

Сделав солидный глоток из бутылки с водой, он тоже пошел отлить и задался вопросом, где же обосновался ирк.

Потом он чуть ли не бегом вернулся в центр лагеря – к горстке уцелевших, которые собрались вокруг одинокого большого костра. Несколько человек стояли вооруженные, но большинство просто жалось друг к дружке.

Редмид начал раздавать приказы, и люди развели еще три костра, собрали хворост, скатали постели. Мужчины проверили какое-никакое оружие. После вчерашнего сражения стрел осталось всего ничего.

Нэт Тайлер сплюнул.

– Нам скоро крышка, Билл, – заметил он доверительно.

Билл поскреб бороду, которую успел отпустить.

– Знаю, – ответил он. – Нам нужны пища и надежное место.

– Я могу предос-с-ставить то и другое, да. Ес-с-сли имею дело с с-с-союзником. – Ирк неожиданно оказался рядом. Он возвышался над ними, восседая верхом на огромном олене с золотыми копытами и рогами.

Редмид отступил на шаг.

– Ты…

– Мой народ явился за мной, человек. А я добро помню. Вс-с-сегда. Приходи пировать в мои залы. Это приглаш-ш-шение от вс-с-сей души.

Редмид попытался вспомнить хоть что-нибудь о сказочном народе и его обычаях, но стоило ему заглянуть в древние очи ирка, как из головы у него все выветрилось. И он бросил взгляд на Тайлера.

Тайлер беззвучно присвистнул.

– Нам разрешат прийти и уйти, Сказочный Рыцарь?

– Да. Даю вам с-с-слово, человеки.

– Я воюю всю жизнь и научился не доверять ничему, что сильнее меня, – сказал Редмид.

Бесс протолкнулась вперед и сделала перед ирком на удивление изящный реверанс.

– Тапио! – сказала она с откровенным восторгом.

Действительно: в серой дымке осенней зари ирк был похож на легендарного героя. На нем было элегантное красное сюрко, а ремень – из золотых звеньев, выкованных в форме диких роз, где каждый лепесток покрывала эмаль, а в центре сидел алмаз. Нечеловеческое происхождение выдавали только острые клыки, кончики ушей и чересчур длинные пальцы.

– Сказочный Рыцарь предложил нам кров, – сказал Тайлер Бесс, когда она выпрямилась.

– Значит, нам следует согласиться, – ответила она. – Милорд, готовы ли вы приютить наших раненых?

– С величайшим удовольс-с-ствием, леди, – поклонился ирк.

Он сидел на олене-великане без седла и уздечки, а вооружен был копьем и луком в диковинных чехлах – то и другое покоилось поперек оленьей холки.

Бесс улыбнулась.

– Билл опасается, что это ловушка, – заметил Тайлер.

– Я лордам вообще не верю, – пожал плечами Редмид.

– Пос-с-слуш-шай с-свойю возлюбленную, – пропел ирк. – Именно с-с-самки час-с-сто оказываются мудрее. Нередко бывает, что только любимая охраняет меня с-с-самого от глупос-с-сти.

– Возлюбленная? – хором повторили Бесс и Билл, переглянувшись.

Бесс вспыхнула. Редмид кашлянул. Тайлер покраснел и сплюнул.