— Боже правый, да вам палец в рот не клади! А вы не слишком многого хотите, леди? — возмутился прокурор. — Может, сойдемся на вердикте «случайный наезд, повлекший за собой смерть потерпевшего»?

— Нет, не пойдет. Парень был пьян и метался между автомобилями, которыми была забита парковка. Так что о дорожном происшествии речь вообще не идет. Моей клиентке пришлось дорого заплатить за краткое знакомство с Робом Диченцей. Не будь она мягкой и незлобивой по натуре — о чем свидетельствует та скромная и добропорядочная жизнь, которой она жила с тех пор, — я бы заставила ее подать в суд на семейство Диченца, обвинив их в диффамации. Но, повторяю, она незлопамятна. И добра. Все, чего она хочет, это вернуться к семье. И мне бы очень не хотелось подвергать ее лишней пытке, что неизбежно случится, если ее заставят вернуться в Калифорнию и предстать перед судом, чтобы очистить себя от этих гнусных обвинений. Тем более, когда в этом нет никакой нужды.

— Может, уступите хоть в чем-нибудь, а, миссис Бирнс?

— Соглашайтесь на мои условия, и моя клиентка будет молчать. Ни одна живая душа не услышит от нее ни слова об этом деле и о той неприглядной роли, которую сыграл в нем покойный Роб Диченца. Однако я настаиваю, чтобы ее немедленно освободили — как только вы дадите согласие замять это дело и решить все миром. В конце концов, она нисколько не опасна для общества. И было бы жестоко заставить ее провести в тюрьме еще хотя бы один лишний день. Поэтому я требую, чтобы это было сделано незамедлительно. Как можно быстрее, слышите? И вот это-то как раз в ваших силах. — Возможно, юрист из него действительно аховый, зато он прекрасно знал правила политической игры.

— Я вам не Господь Бог, — недовольно проворчал тот. — И решать тут не мне.

Кэсси было это известно ничуть не хуже, чем ему самому.

— Семейство Диченцы сейчас в городе. Я уже успела навести справки и знаю, что они приехали. Мне известно также, насколько убедительны вы можете быть — при желании, конечно. И если вы захотите, — намеренно подчеркнула она, осторожно намекая на то, что он тоже был приемным ребенком и ей об этом отлично известно, — то найдете нужные слова, чтобы убедить родителей Роба в том, что четырнадцатилетняя девочка, имевшая счастье попасть в семью, где ее любят, не должна пострадать из-за грехов двух молодых людей, давших ей жизнь. Надеюсь, вы согласны, господин генеральный прокурор? Тогда до свидания. Буду ждать вашего звонка.

* * *

Позвонив Мике и дав ему полный отчет об этом разговоре, Кэсси собрала свои вещи и вернулась в Лейк-Генри. По дороге она завезла домой свою помощницу, потом ненадолго заехала к себе в офис — только для того, чтобы закрыть его на ночь. И помчалась домой. По дороге Кэсси прикидывала, что приготовить на ужин, с которым на первый взгляд не предвиделось особых проблем, поскольку плита у нее была газовая. Потом принялась мечтать, как поиграет с детьми — сначала с младшим, который укладывался спать раньше всех. И, наконец, мысленно пересчитала имевшиеся в доме свечи — после того, как дети угомонятся, придет черед поиграть и с Марком, мечтательно улыбнулась она.

Но дома вместо толпы обрадованных домочадцев ее поджидала записка от Марка. Муж сообщал, что повез детей в Конкорд — они, мол, упросили его сводить их в кино, а потом в «Макдоналдс».

Раздираемая двойственными чувствами — чувством неожиданной свободы и обидой на домашних, которые, похоже, уже привыкли обходиться без нее, — Кэсси приготовила себе спагетти, сдобрив их изрядной порцией сыра, развела в камине огонь и уселась на тахту ждать. Не прошло и нескольких минут, как она уже крепко спала.

* * *

А Мика в это время буквально истекал потом. Ему было так жарко, что, выливая последнюю порцию готового сиропа и собираясь еще раз процедить его, он почувствовал, что вот-вот умрет. Конечно, в сахароварне и должно быть жарко, и сердце у него радовалось при одном только взгляде на дочек, тихонько игравших в углу в куклы. Зато в доме сейчас небось стоит стылый холод, ведь теперь, когда все разъехались по домам, некому было больше поддерживать внутри огонь. Мисси и Стар притащили сюда свои спальные мешки и заявили, что останутся тут ночевать — вместе с отцом.

— С глубиной все в порядке? — коротко бросил Гриффин. Стоя возле последнего котла, заново заполненного соком, он терпеливо ждал, когда тот закипит.

Мика, бросив взгляд на уровень, кивком дал понять, что все в порядке, после чего вернулся к своему занятию. Пот заливал ему глаза, но причиной этому была не только жара. Сироп приходилось фильтровать вручную, и Мика чувствовал, что безнадежно опаздывает. Вряд ли им удастся закончить до полуночи. Ему-то лично в общем-то наплевать, тем более что больше пяти часов ему все равно вряд ли удастся поспать. Заботы не давали ему покоя. Провертевшись в постели почти до утра, он, случалось, забывался на пару часов, чтобы в следующую ночь снова таращиться в потолок до рассвета.

Слава богу, хоть одна проблема решена. Нижнюю часть труб удалось починить, и сок снова начал прибывать.

Но перед ним тут же встала другая проблема. Если он не успевает переработать его уже сейчас, что будет завтра, когда сока станет еще больше? Господи, помилуй, да ведь он попросту захлебнется! Поскорей бы дали электричество! Ему позарез нужен был фильтровальный пресс, однако прошел слух, что местная электростанция войдет в строй не раньше чем через день-два.

К тому времени он, вероятнее всего, попросту свалится от усталости. Может, оно и к лучшему, злобно решил он про себя. По крайней мере не останется сил думать о Хизер. А если он перестанет думать о Хизер, ему будет легче дышать. Подумав об этом, Мика сделал глубокий вздох и попытался расслабиться, но в груди стоял тяжелый ком, и с этим ничего нельзя было поделать. Мике порой казалось, что это его собственный страх не дает ему дышать — страх за Хизер. Но чего он на самом деле боялся — что она вернется или что она уже не вернется никогда, — он и сам толком не понимал. А может, больше всего он боялся, что вернется-то она вернется, только это будет уже не она, а совсем чужая женщина.

Кэсси сказала, что нужно ждать. Но, как оказалось, ждать иногда тяжелее всего.

Тут дверь сахароварни с шумом распахнулась, и в проеме показалась спина Скипа Хаузера. Паршивец не попадался Мике на глаза с того самого дня, как они столкнулись на заправке, и сейчас он едва удержался, чтобы не гаркнуть, какого черта тот, мол, явился сюда… но тут Мика заметил, что Скип и какой-то другой мужчина с трудом пытаются внести что-то внутрь. И Мика прикусил язык, потому что ему вдруг почудилось что-то до боли знакомое.

Отвернувшись и сделав вид, что занят и ничего не замечает, Мика принялся снова процеживать сироп.

Покосившись в его сторону, Скип присел возле неработающего фильтровального агрегата, опустив на пол возле него небольшой генератор. Потом с трудом распрямился, стянул с рук перчатки и повернулся к Мике.

— Держу пари, что пару деньков этой штуковины никто не хватится. Но в любом случае меня тут не было и ты меня не видел. Заметано? — глядя в сторону, буркнул Скип.