Холод немного взбодрил, но мозг совершенно отказывался анализировать ситуацию, утомленный битвой и осознанием возможной смерти. То, что меня спас сегодня не только Толстый Мон было очевидным, но личность спасителя и самое главное — причины — оставались загадкой. Чёрное оперение наводило на мысли о Кирмосе лин де Блайте, но на мысли о нём меня наводило практически всё, чему я не могла найти простого и быстрого объяснения. И это дурацкое ощущение чужого присутствия… Может, стрелы были вообще моими, но от шока я приняла их за незнакомые? Следовало бы их вытащить и взять с собой… Я с сомнением посмотрела на тёмное нутро входа. Возвращаться туда не хотелось. По крайней мере, сегодня уже точно.

— Да сколько г’аз повтог’ять, я не псих! — возмутился Куиджи в ответ на тихую реплику Неда.

Комдор довольно хохотнул и опрокинул в рот остатки бурой жидкости из фляжки. Потряс пустым сосудом, и в снег упала пара капель чего-то явно бодрящего. Я почти синхронно с Недом издала вздох сожаления и откинулась на снег.

Сумерки расступились, и из-за острых пиков показалось розоватое зарево. Первые лучи заскользили по макушкам деревьев, обещая солнечный день. Кроуницкая пелена летала в воздухе только лёгкой клубистой дымкой, слабый морозец щипал щёки.

Я не любила восходы. Утро всегда было самым трудным временем дня, и проводить его я обычно предпочитала в тёплой постели, а не в сугробе каменистого плата. Но теперь у меня была банда и заработок, а свободное от учёбы время находилось только ночью. Учитывая то, что ещё приходилось выделять дни на редкие занятия с Демиургом в приюте Ордена, спала я катастрофически мало.

Издевательски звякнул механизм в часах, призванный прерывать мой сладкий сон, и запела Сирена:

Нед и Куиджи, уже привыкшие к утренней песне, никак не отреагировали, а вот Мон придвинулся ближе, заботливо накрыл меня полой своей большой накидки. Я благодарно улыбнулась другу и прижалась к тёплому боку.

— Смотри, какой ровный, — он вручил мне бледно-жёлтый кусок кроуницколя из мешка. — Может, себе оставить?

— У тебя ведь нет оружия, которое нужно точить, — я посмотрела сквозь прозрачный камень на зимний рассвет.

Горный склон окрасился в золото, и снег заблестел драгоценным сиянием. От Монтгомери тянуло жаром, и меня немного разморило после магии Девейны.

— Зато будет кроуницколь, — логично рассудил Мон, и я усмехнулась, стараясь подавить зевок.

Вообще-то добыча минерала была незаконной и преследовалась городовыми, но мы ни разу не встречали охрану у шахт. От посягательств на богатства пещер всех местных прохиндеев прекрасно удерживали правдивые слухи об икша.

Смельчаков, или, вернее сказать, идиотов, отважившихся на погружение в шахты, находилось немного. По правде говоря, кроме четырёх придурков в зелёных жилетах я не видела ни одного.

Мон всё-таки не удержался от зевка, очевидно подтверждая то, что нам пора было возвращаться в академию.

— Двойной клык, кха! — дурашливо ткнул Комдор своим всё ещё безымянным кинжалом в насупившегося Куиджи. — Погибель психа! Кошмар Лампадарио!

— Гнев магистра Десента, — предложила я, намекая на сегодняшнее занятие в бестиатриуме.

Времени до него было ещё много, но у нас были дела в Кроунице. Всё же надо было сбыть кроуницколь.

Покряхтывая, я поднялась и отряхнула накидку. Подала руку Мону, и тот схватился за неё, как вдруг со стороны дальней шахты послышался странный гомон. Я вздрогнула и едва не кинулась наутёк, даже выпустила мягкую ладонь друга. Панически огляделась, ожидая полёта четырёх стрел с чёрным оперением, кровавого тумана или зловещей тени с мечом наперевес.

— Кажется, мы тут не одни, — совсем не испугался Нед, осторожно ступая по хрустящему снегу.

Дальше, за высоким нагромождением валунов, была ещё одна шахта — более глубокая и узкая, с почти разрушенными балками входа.

Я жестами приказала всем оставаться на месте, и осторожно, чтобы не выдать шагами присутствия, подошла ближе к каменистому барьеру. Выглянула из-за уступа, и сразу же спряталась.

— Кто там? — спросил Нед слишком близко, и я чуть не врезала ему локтем под дых за то, что ослушался.

— Сам посмотри, — предложила я. — Да не высовывайся ты так, заметят.

У низкой вырубки в дальнем конце скалы собралась настоящая толпа. Трое вооруженных разбойников окружили двух несчастных бедолаг в разорванных одеждах и с почерневшими лицами. Не нищих, нет. Шахтёров. Судя по крохотному мешочку, им сегодня гораздо меньше повезло с минеральным уловом, чем нам.

Один из шахтёров перекинул руку своего собрата по промыслу через шею и почти нёс его на себе. Должно быть, им тоже неслабо досталось от икша. Грязекровок с каждым днём становилось всё больше, и они встречались даже за пределами шахт. Официально появление древнего зла власти скрывали, но редкие сообщения о мелких группах икша на склонах Галиофских утёсов доходили даже до академии. О том, что будет, когда им окончательно станет тесно в кроуницких пещерах, я старалась не думать. Надеялась, что этого не произойдёт.

— Ладно, мужики, — начал бритый наголо тип в шипованной куртке. — Мы сами местные и уважаем ваш труд.

Слева втиснулся Куиджи, наступив мне на ногу. Я зашипела на него, он виновато втянул голову в плечи.

— Так дайте нам пройти, — промямлил тот, что висел тощей хламидой на друге.

«Надо же, в сознании», — быстро отметила я. — «Но шансов нет».

— За выход уплотите, и будет вам таво-етова, — хмыкнул разбойник, красноречиво поигрывая дубиной.

Оружие было у него в левой руке, поскольку правая по локоть отсутствовала. Что именно бандит подразумевал под «таво-етова» было неясно, но бритоголовый пояснил.

— По одной земле ходим, мужики, — он потянулся за мешочком. — Валить вас невыгодно, вы одна рожна жаловаться не побежите. Камешки добром отдайте и идите с миром, — грабитель оценил состояние своих жертв. — Если дойдёте.

Шахтёр крепко вцепился крючковатыми пальцами в мешок, будто он был ему дороже жизни. Тот из громил, что был с дубиной, не выдержал промедления и несильно пнул мужичка навершием под ребро. Слабого тычка хватило, чтобы неустойчивая конструкция из двух уставших добытчиков повалилась в снег. Крохотный мешочек взметнулся в воздух, безрукий попытался поймать его, но только пнул грязной культёй. Холстина ударилась о наст, и из нутра высыпали мелкие камешки, совсем не похоже на кроуницколь.

— Да это же изумруды, чтоб мне глаза гарпии выели! — быстро определил Комдор.

— Они дорогие? — заинтересовалась я камешками, по виду похожими на бутылочные осколки.