– Терпение, – сказал я ей, пытаясь пожелать это самому себе.

Они появились два часа спустя.

Мой отец. И моя мачеха.

Она выглядела еще хуже, чем он, если такое вообще возможно. Ее веки набрякли; входя, Дженис одной рукой схватилась за воздух, словно увидев в нем какую-то опору, которую остальные не видели. Неровно нанесенная губная помада, волосы в полном беспорядке… Выглядело это так, будто отец вытащил ее прямо из постели. Но когда она села и повернулась ко мне лицом, я увидел в ней страх и понял тогда, что был прав.

– Закрой дверь, – приказал я своему отцу.

Он закрыл ее и сел. Я посмотрел Дженис прямо в глаза. Хотел набраться злости, и какая-то часть меня действительно разозлилась. Остальная часть, однако, была охвачена беспросветной тоской.

Первым делом она была матерью, и у нее были свои причины.

– Давай поговорим про ту ночь, когда убили Грея Уилсона.

Дженис начала было подниматься, но тут же остановилась. Опустилась обратно на стул.

– Я не понимаю…

– Это ведь Мириам была тогда вся в его крови… Она принесла ее в дом после того, как убила его. Вот почему ты сказала, что это был я. Вот почему ты дала против меня показания. Чтобы защитить Мириам.

– Что? – Ее глаза стали широкими и белыми. Пальцы когтями впились в ткань юбки.

– Если б ты сказала, что это кто-то еще, а копы нашли бы кровь в доме, тогда эта твоя версия сразу развалилась бы. Это не мог быть какой-то посторонний. Это мог быть только тот, кто имел доступ в дом. Наверх, прежде всего. Это не мог быть Джейми или мой отец. Это мог быть только я. Я был единственным человеком, с которым ты не была близка.

Отец наконец заерзал, но я поднял руку, прежде чем он успел заговорить.

– Я всегда думал, что ты искренне верила в это. Думал, что ты просто увидела кого-то, кого искренне приняла за меня. – Я сделал паузу. – Но это оказалось не так. Тебе пришлось свидетельствовать против меня. Просто на всякий случай.

Заговорил мой отец:

– Ты с ума сошел?

– Нет, не сошел.

Дженис уперлась руками в стул и с натугой встала.

– Я отказываюсь все это выслушивать, – объявила она. – Джейкоб, я хочу домой.

Я вытащил из-под простыни открытку, поднял ее перед собой, чтобы Дженис было хорошо видно. Одна ее рука утвердилась на горле, другой она потянулась к стулу.

– Сядь, – сказал я. И она села.

– Это еще что? – спросил отец.

– Грей Уилсон, к сожалению, – это уже древняя история. Мертв и похоронен. Я не могу ни черта доказать. Но вот это, – я взмахнул открыткой, – это совершенно другая тема.

– Джейкоб… – Она потянулась к его руке, обхватила пальцами за запястье. Мой отец повторил свой вопрос:

– Это еще что?

– Это выбор, – сказал я. – Твой выбор.

– Я не понимаю…

– Какие бы демоны ни преследовали Мириам, они гонялись за ней достаточно долгое время, и Дженис все про них знала. Почему она скрывала их, я даже не стану делать вид, будто понимаю. Но Мириам была больна. Она убила Грея Уилсона, потому что думала, что любила его, и потому что он не хотел иметь с ней дела. То же самое с Дэнни Фэйтом. – Я на секунду примолк. – До утеса не так-то легко добраться. Нужен пикап, чтобы отвезти тело, а Дэнни был крупный малый.

– О чем ты вообще говоришь? – воскликнул мой отец.

– Мириам не сумела бы сбросить Дэнни в провал в одиночку.

– Нет… – произнес он. Но он знал. Я видел это по его лицу.

– И я не думаю, что и эту открытку тоже отправила Мириам. – Я перевернул ее обратной стороной, чтобы он мог прочитать написанное. «Оттягиваюсь по полной», – было написано там. – Это было отправлено уже после смерти Дэнни.

– Это просто смехотворно, – произнесла Дженис.

– Дженис повезла Мириам в Колорадо через день или два после смерти Дэнни. В Денвер можно лететь с промежуточной посадкой во Флориде. Этим утром я сделал несколько телефонных звонков. На пересадку с самолета на самолет отводится один час сорок минут. Полным-полно времени, чтобы бросить открытку в почтовый ящик. Полиция может проверить график маршрута. Даты совпадут. – Я задержал взгляд на глазах отца. – Сомневаюсь, что на этой открытке есть отпечатки пальцев Мириам.

Он надолго погрузился в молчание.

– Это неправда, – сказала Дженис. – Джейкоб…

Отец не смотрел на нее.

– А что из всего этого имеет отношение к выбору? – наконец спросил он.

– Тот, кто послал эту открытку, пытался скрыть тот факт, что Дэнни уже мертв. Полиция наверняка захочет поговорить с человеком, который отправил эту открытку.

Отец вскочил на ноги, и Дженис вздрогнула, когда его голос разнесся по всей палате:

– Так в чем же выбор, черт побери?

* * *

Момент затянулся, и это не доставляло мне ни малейшего удовольствия. Но это надо было сделать. Слишком много зла усеивало дорогу перед нами – предательство и ложь, убийство и пособничество. Целая гора горя.

Я положил открытку на край кровати.

– Отдаю ее тебе, – произнес я. – Сожги ее. Отдай в полицию. Отдай ей. – Я показал на Дженис, и она вся съежилась. – Вот в чем твой выбор.

Оба уставились на открытку. Ни один не прикоснулся к ней.

– Ты вроде сказал, что сделал и другие телефонные звонки? – спросил отец. – Какие еще звонки?

– Дженис с Мириам прилетели из Колорадо вечером перед нападением на Грейс. Остановились переночевать в отеле в центре Шарлотта. Утром приехал Джордж и провел весь день с Дженис…

– Он возил меня по магазинам, – перебила та.

– А Мириам осталась.

– В отеле, – добавила Дженис.

Я покачал головой.

– За два часа до нападения на Грейс она взяла напрокат машину. Зеленый «Таурус». Номерной знак «ZXF-838». Полиция тоже в курсе.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросил мой отец.

– Хочу сказать, что она была все еще зла из-за Дэнни. У нее было восемнадцать дней, чтобы думать о Грейс и Дэнни, о том, что они были вместе, о том, как Дэнни бросил ее ради Грейс… Хочу сказать, что она была еще полна злобы из-за всего этого.

– Я не… – Он не договорил, и я закончил свою мысль:

– Через два часа после того, как Мириам арендовала машину, кто-то вышел из-за деревьев и избил Грейс дубинкой.

Отец посмотрел на открытку, потом на меня. Дженис крепко вцепилась ему в руку – мне показалось, чуть ли не до крови.

– Но как же перстень Дэнни? Записка?..

– Перстень Мириам наверняка прихватила с собой, когда убила Дэнни. Она могла оставить его при Грейс в виде какого-то странного послания. Или, может, как и в случае с запиской, просто заметала следы, скрывая истинную природу нападения на Грейс. Перстень наводил на мысли, что в нападении замешан Дэнни – что он до сих пор жив. Если б никто на это не купился, если б тело Дэнни нашли, тогда вступила бы в дело записка – навела бы на людей, имеющих участки на реке. Думаю, это была просто попытка увести в сторону. То, чему она научилась, наблюдая за своей матерью.