– Нет, келпи не размножаются, – возразила Амрена. – Они насилуют и мучают женщин, но своего потомства не дают. Если верить легенде, их сотворила рука жестокого бога и рассеяла по водам нашего мира. Возможно, ты, девонька, убила одного из последних.

Неста снова уставилась на Маску.

– Она притянулась к тебе, эта Маска, – сказал Риз.

Должно быть, он это увидел в разуме Несты.

– Я пыталась пробудить свою силу, – пробормотала Неста.

Все умолкли. Она еще никогда не говорила открыто о своей силе.

– А вместо силы откликнулась Маска.

– Подобное взывает к подобному, – еще раз повторила Фейра. – Твоя сила и сила Маски схожи. Потянувшись к одной, ты невольно потянулась и к другой.

– Стало быть, ты признаёшь, что твоя сила никуда не делась, – сухо заключила Амрена.

– Ты это и так знала. – Неста выдержала взгляд заместительницы Риза.

Кассиан почувствовал, что надо вмешаться, пока разговор не вылился в перепалку.

– Пожалуй, пока хватит расспросов. Пусть госпожа Смерть отдохнет.

– Не смешно, – прошипела Неста.

Собравшиеся напряглись.

– Зато легко запоминается, – подмигнул ей Кассиан.

Неста сердито вспыхнула, но это было человеческое чувство, которое Кассиан в любое время дня и ночи предпочел бы ее серебряному пламени. Предпочел бы видеть такую Несту, а не существо, вышедшее из воды и повелевающее легионом мертвецов.

Согласится ли с ним Неста, он не знал.

Неста осталась во дворце Риза на вершине горы, в недрах которой скрывался Каменный город. Фейра предложила ей переночевать здесь, поскольку во дворце было много света и открытых пространств, чего не скажешь о сумрачных краснокаменных коридорах Двора ветра.

Неста слишком устала и не стала возражать. У нее не было сил объяснять сестре, что Дом – ее друг, готовый возиться с нею и ублажать ее не хуже какой-нибудь старой няньки.

Она едва взглянула на просторную спальню, из окон которой открывался вид на горный склон, едва отметила красоту заснеженных вершин, залитых солнцем, и кровать с безупречной белизной подушек и простыней… Правда, она заметила огромную купальню, выходившую наружу. Вода в купальню подавалась из расщелины в скале и уходила к обрыву, превращаясь в водопад.

Над поверхностью поднимались клубы пара, такие зовущие и пахнущие лавандой. Мысли путались, но Несте хватило сообразительности раздеться и погрузиться в купель, чтобы вновь не запачкать простыни. Их наверняка сменили, ибо на прежние она повалилась в своих грязных, пропахших болотом доспехах, оставив глинистые пятна. Сейчас кровать сияла чистотой.

Неста погрузилась в купель, морщась: от воды саднило раны. Солнце за горными вершинами поменяло цвет с золотисто-белого на желтый. Оно торопилось в объятия земли. По небу плыли толстенькие пушистые облака. Окружающий мир окрасился в оранжевые и персиковые тона на фоне пурпурного неба. Неста потянулась к волосам, спутанным и запачканным илом, одновременно любуясь закатом. Такого красивого заката она еще не видела. Вода смывала с ее головы ошметки травы и ила вперемешку с глиной и уносила их дальше, к обрыву.

Вздохнув, Неста окунулась в воду с головой (ей тут же обожгло лицо) и принялась скрести волосы. Когда она вынырнула, чище они не стали. Она прищурилась, оглядывая бортик купальни. Там выстроились склянки со снадобьями для мытья волос и тела.

Взяв первую попавшуюся, Неста плеснула на руки. Ноздри наполнились ароматом мяты и розмарина. Она втерла пахучую смесь в волосы, чувствуя, как терпкий запах забирает напряжение, после чего взбила пену на своих густых прядях. Потом снова нырнула, увлекая за собой скопление пузырьков. Вынырнув уже с чистыми волосами, она потянулась к куску мыла со сладковатым миндальным запахом.

Каждую часть тела Неста намыливала дважды, и только посчитав, что смыла с кожи все следы болота, позволила себе еще раз полюбоваться закатом. Она застала самую красивую его часть: небо, раскрашенное в розовые, синие, золотистые и пурпурные тона. Ей захотелось наполниться красками заката и прогнать изнутри последние остатки тьмы Оридского болота.

Сила Маски. Неста никогда не ощущала чего-либо подобного. Келпи она хотя бы воспринимала как нечто реальное; ее ужас, гнев и отчаяние были вполне понятными, человеческими чувствами. Однако стоило ей надеть Маску, как все эти чувства напрочь исчезли. Неста стала чем-то бо́льшим; стала существом, которому не требовался воздух для дыхания и которое не понимало ненависти, любви, страха или горя.

Полное отсутствие чувств. Это состояние испугало ее сильнее, чем что-либо иное. Такое блаженное состояние отстраненности от всего.

Неста сглотнула. Она не призналась, зачем сидела и смотрела на Маску. А она созерцала пустоту Маски. Интересно, надевал ли кто-нибудь эту древнюю штучку не ради командования мертвецами, а просто чтобы освободиться от довлеющего разума?

Маска не лишила ее осознания себя. Неста убила келпи, поскольку хотела смерти этой твари. Но вся тяжесть случившегося – все эхо мыслей, ненависть и вина, кромсавшие ее, как ножи… они исчезли.

И это было так соблазнительно и прекрасно, это давало такую свободу, что Неста поняла: Маску необходимо уничтожить. Хотя бы ради собственного спасения.

Но оказалось, уничтожить Маску никак нельзя. А сама она – единственная, кто может управлять этим «гостинцем» из Сокровищницы ужаса.

И не случайно, по той же причине, она была единственной, кому доступна сила Маски. У остальных не возникло бы искушения воспользоваться силой древней вещицы. Только у нее, кому нужно держаться от Маски как можно дальше.

В дверь постучали. Неста опустилась поглубже в воду, прикрыла грудь волосами и только потом спросила:

– Кто там?

Вошел Кассиан с подносом, полным еды. Не увидев Несту в постели, он остановился. Его взгляд переместился на купальню и, как показалось Несте, храбрый воин едва не уронил поднос на белый ковер.

– Я… – пробормотал он. – Ты…

Замешательство Кассиана помогло Несте вынырнуть из водоворота мыслей.

– Что я? – Она улыбнулась одними губами.

Кассиан замотал головой, словно мокрый пес:

– Поесть тебе принес. Подумал, ты проголодалась.

– А разве здесь нет столовой?

– Есть. Но мне показалось, тебе нужно… побыть в тишине.

Неста посмотрела на него, удивляясь, насколько Кассиан успел изучить ее характер. Сама мысль о необходимости облачаться в подобающее платье и опять с кем-то говорить была просто невыносимой. Иссушающей. Кассиан понимал: ей лучше поесть здесь, приводя себя и свой разум в порядок.

– Я оставлю еду вот там. – Он указал на стол возле дальнего конца купели, где вода низвергалась с горы.