Он закричал, но Неста не услышала ни звука. Так же беззвучно мертвецы поднимались с илистого дна. Некоторые двигались рядами. И все направлялись к келпи.

Неста не мешала силе течь сквозь нее. Она позволяла Маске делать то, что пожелает: поднимать прославленных мертвецов, некогда погребенных здесь и опозоренных тем, что были вынуждены служить пищей для келпи и других тварей.

Келпи еще пытался отбиваться от мертвецов. Его глаза умоляли Несту о помощи. Но Неста смотрела на него без малейшей жалости. Ее рот и сейчас ощущал его зловоние.

Она знала: келпи видит ее сверкающие зубы. Видит ее холодную улыбку, с которой она повелела мертвецам порвать его в клочья.

– Неста!

Кассиан громко звал ее по имени, стоя по пояс в черной воде, такой непроницаемой, что он не видел собственных бедер. Аз парил над ним, оглядывая гладь болота.

Кассиан учуял ее запах у кромки воды. К ее запаху примешивался запах мочи, чтоб ему быть проклятым богами! Она что-то увидела или кто-то на нее напал; кто-то настолько жуткий, что она не выдержала и обмочилась. А потом исчезла под водой.

– Неста!

Кассиан не знал, откуда начинать поиски. Если он будет и дальше орать во все горло, повылезают другие твари. Но он должен ее найти раньше их, иначе ему не жить. Иначе он…

– Неста!

Азриель опустился на воду рядом с ним.

– Ничего не вижу, – признался он.

Глаза Певца теней были полны отчаяния. Наверное, как и его собственные.

– Нам нужен Риз.

– Он не отвечает.

Казалось, наряду со звуками болото поглощало и их послания.

Кассиан погрузился по грудь. Руки вслепую шарили в воде, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Хотя бы тело…

От этой мысли он заорал так, что даже Оридское болото не смогло заглушить этот крик.

Кассиан метнулся вперед, и только рука Азриеля, ухватившая его за ворот, удержала на месте.

– Гляди, – прорычал Аз.

Кассиан посмотрел туда, куда указывал Азриель, – на поверхность болота. Там появилась рябь, которой не было еще мгновение назад. Из глубины шел золотистый свет. Кассиан хотел двинуться на свет, но Аз снова его остановил. Сифоны Певца теней ярко вспыхнули синим.

А потом черную воду прорезали копья.

Их был целый лес: копье за копьем, копье за копьем. Вслед за тем появились шлемы, с которых капала вода: иные ржавые, иные сверкающие, словно только что из кузницы. Под шлемами белели черепа.

– Матерь, спаси нас, – прошептал Азриель, которого охватил отнюдь не благоговейный ужас при виде мертвецов, поднявшихся из глубин Орида.

Шеренга, затем легион. От некоторых остался лишь набор костей, отвисшие челюсти и невидящие глаза. У кого-то сохранилось полусгнившее тело вокруг торчащих ребер. Судя по их прекрасным, дорогим доспехам, на поверхность поднимались знатные воины, короли, принцы и правители.

Восстав со дна, воинство остановилось на мелководье возле острова, поросшего шипастыми кустами. И едва из воды проступил золотистый свет, мертвецы опустились на колени.

Кассиан лишился дара речи, глядя на восставшую из глубин Несту. Она поднялась, словно колонна. Ее лицо скрывала золотая Маска: грубоватая, но покрытая завитками и узорами, настолько древними, что их смысл давно забылся.

Вода стекала по ее доспехам. Из косы выбивались пряди, в руке она сжимала…

В руке Несты покачивалась голова келпи, которую она держала за волосы. Лицо твари застыло в молчаливом крике. Совсем как тогда, когда Неста держала за волосы отсеченную голову правителя Сонного королевства.

Из глазниц Маски лился серебряный огонь.

– Боги милосердные, – выдохнул Азриель.

Мертвецы стояли неподвижно – легион, готовый двинуться в атаку. Воля Несты была их волей, ее команда – единственным смыслом их существования. У них не осталось ничего своего, даже сознания. Сейчас ими управляло сознание Несты.

– Неста, – прошептал Кассиан.

Неста разжала пальцы. Черная вода у ее ног тут же поглотила голову келпи.

На них с Азриелем двигался поток холодной силы. Кассиан чувствовал, как поток окутал его, заставляя подчиниться. Воспротивиться означало навлечь на себя гнев Маски. Воспротивиться означало пойти против самой Смерти.

Самой Смерти.

Азриель содрогнулся под напором первозданной силы. Он бы выдержал этот напор. Но нравилось Азу или нет, они оба были иллирианцами, и потому повели себя так, как и надлежит вести иллирианцам перед прекрасным лицом Смерти. Они поклонились.

Стоя по грудь в воде, они не могли поклониться слишком низко. Поэтому они наклонили головы, почти коснувшись лбами водной поверхности. Кассиан смотрел, как отражение Маски золотит воду. Потом оно сдвинулось.

Он поднял голову: Неста сняла Маску.

Мертвецы дрогнули и начали погружаться, оставляя брызги и рябь. Вскоре они полностью исчезли, унеся все свои копья.

Казалось, Неста собирается последовать за ними. Кассиан бросился к ней. Ледяные брызги обжигали ему лицо. Он успел ее схватить, не дав уйти под воду.

Она была почти невесомой. Кассиан понес ее к Азу, стоящему с обнаженным мечом и готовым отразить натиск всего, что выползет из-под воды. Когда они достигли берега и выбрались на траву, к дереву, Кассиан внимательно осмотрел лицо Несты, поцарапанное вокруг рта и подбородка.

Неста заморгала. Ее глаза вновь стали серо-голубыми. Она схватилась за Маску и прижала к груди, как ребенок прижимает куклу. Ее била дрожь.

Кассиан мог лишь обнять ее и держать, пока не прекратилась дрожь и она не погрузилась в благословенное забытье.

В эту часть Двора кошмаров не отваживались заглядывать даже Кейр и его отборные воины из легиона Вестников Тьмы.

Сюда входили только враги Двора ночи, чтобы уже не выйти. Во всяком случае, живыми.

Их тела тоже не выносили оттуда. В полу круглого помещения имелся люк с крепким засовом. Открыв его, тела сбрасывали вниз – в яму, кишащую злобными чешуйчатыми тварями, для утоления их неукротимого голода. Тварей кормили нечасто: по телу раз в десять лет. Насытившись, чудовища снова погружались в сон.

Кровь двух солдат Двора осени, капавшая сквозь решетку в черном каменном полу, пробудила обитателей ямы.

Снизу доносилось рычание и шипение, удары хвостов и царапание когтей. Все эти звуки должны были бы сделать более разговорчивыми пленных, прикованных к стульям.

Азриель прислонился к стене возле единственной двери. С лезвия его Правдорубца капала кровь. Рядом замер Кассиан, по другую сторону – Фейра. Все смотрели на Риза и Амрену, стоявших возле пленных.