Через два дня, словно бы умышленно – а это действительно было сделано умышленно, – Елизавета и ее двор, возвращавшиеся в Лондон, заехали в Уонстед. Роберту сообщили чуть ли не в последнюю минуту, не дав времени на подготовку. Он подозревал, что визит королевы – своеобразная проверка. Спешно, с большой неохотой он перевез возмущенную Летицию и Робина в Лестер-Хаус и приказал слугам тщательно убрать все следы свадебного торжества. Затем стал обдумывать, как встретит Елизавету. Естественно, он опять задумал по-королевски роскошный прием. Роберт даже сумел подготовить пастораль, воспользовавшись помощью своего одаренного племянника сэра Филиппа Сидни. Филипп трудился всю ночь, сочиняя текст пасторали, а целая армия швей готовила костюмы.

Для Елизаветы поставили мягкое кресло прямо перед сценой.

– Пьеса называется «Знатная дама в мае», – пояснил Роберт. – Героиня постановки – красивая и богатая дама, за которой ухаживают двое мужчин. Она благоволит обоим, но вынуждена делать выбор.

Елизавета лукаво подмигнула:

– Кажется, любезный лорд, нечто подобное я уже видела.

Настроение у королевы было приподнятое. Вот уже несколько недель она обменивалась любовными письмами с герцогом Анжуйским. Цветистые, истинно французские комплименты и обещание вечной верности оживили ее увядший дух. Елизавета уже не чувствовала себя старой и отвергнутой. Ей вот-вот исполнится сорок пять. Она понимала: брак с герцогом, скорее всего, ее последний шанс. Этот брак установит мир между Англией и Францией, сделает ее помощь гугенотам более полновесной и, помимо всего прочего, покажет Роберту, что она ничуть не страдает по нему.

Учитывая его строгую приверженность протестантизму и немалую ревность (Елизавете хотелось так думать), Роберт, конечно же, возненавидел этот союз. Зато остальные советники были на ее стороне. Даже Бёрли, предвкушая перспективы брака Елизаветы с герцогом, сделался романтиком и теперь воспевал узы брака, чуть ли не на каждом углу расхваливая достоинства герцога Анжуйского. Елизавета не представляла, как бы к этому отнеслась его жена, суровая, сдержанная Милдред. Наверняка просто бы не узнала преображенного Сесила, внезапно заговорившего поэтическим языком. Во всяком случае его прославления брачного ложа и наслаждений, которые Психея познала с Купидоном, Милдред бы точно не понравились. Елизавета позволяла себе игнорировать протесты Роберта. Какое право он имеет возражать? Он вообще был у нее в долгу, отвергнув ее ради той женщины.

А та женщина, явно не думавшая сейчас о гневе королевы, уже находилась на сносях. Настал день, которого Роберт ждал и боялся. Служанки Летиции не допускали его к жене. Он мерил шагами галерею, прислушиваясь к каждому звуку. Вздрагивал от доносившихся из-за закрытых дверей криков жены. Что там сейчас происходит? Как протекают роды? Роберт изнывал от ожидания.

Время ползло еле-еле. Устав ходить, Роберт плюхнулся на диванчик возле окна. Он пил бокал за бокалом, топя в вине свои страхи. Крики сменились тихими стонами, после чего наступила полная тишина. Роберт встал, мгновенно протрезвев, и опять начал свои хождения взад-вперед. Ну когда же они наконец скажут, кто у него родился? Сколько можно мучить отца неопределенностью?

Теряя терпение, Роберт громко постучал. Дверь тут же открыли. На пороге стояла повитуха – дородная деревенская женщина, славившаяся своей искусностью и имевшая высокую репутацию. Обычно она держала себя уверенно и грубовато, однако сейчас стояла, опустив плечи. Она была чем-то напугана… За спиной повитухи Роберт увидел служанку с матерчатым свертком. Роберт боялся даже подумать, чту все это значило.

Бог ей судья, но когда Елизавета узнала, что соперница родила мертвого ребенка, она обрадовалась. По крайней мере, не придется терзать себя мыслями, что сын Роберта мог бы быть их общим ребенком.

Для завершающей стадии переговоров герцог Анжуйский прислал в Англию барона Жана Симье. Елизавета незамедлительно приняла француза. Смуглый, темноволосый, он очаровал ее своей внешностью. Симье был придворным до мозга костей: предельно учтивый, в меру флиртующий и умеющий говорить неизбитые комплименты. Все это он мастерски использовал в разговоре с королевой.

– Ваше величество, я приехал, дабы подготовить вас, – певучим голосом произнес барон Симье, низко кланяясь и изящным движением отводя за спину широкополую шляпу с перьями.

– Подготовить меня? К чему?

– К напору ухаживаний со стороны моего господина, ваше величество. Он буквально умирает от любви к вам. Исполненный нетерпения, он тоскует по вас и мечтает дожить до того дня, когда сможет своими глазами увидеть ваше божественное лицо.

«Бесс, не будь мотыльком, летящим на огонь», – хмуро подумал стоявший у трона Роберт.

Елизавета расплылась в улыбке:

– И нам тоже не терпится увидеть герцога и приветствовать его на английской земле. Можете передать вашему господину, что его портрет произвел на меня большое впечатление.

Художник явно погрешил против правды, не оставив на лице герцога ни одной оспины.

– Ваше величество, я непременно передам ему ваши слова и расскажу многое другое. Я поведаю моему господину о вашей божественной грации и ослепительной красоте. Если существует совершенство из плоти и крови, то это, несомненно, вы, ваше величество.

– Ах, господин барон, вас не зря назвали таким именем, – игриво сказала Елизавета. – Вы проказливая обезьяна. Я даю вам это прозвище! Из всех зверей вы самый красивый.

– Так за кого она собралась замуж? – прошептал герцог Сассекский, наблюдая флирт между королевой и французским посланником.

Роберт уже собирался дать язвительный ответ, когда Симье вдруг театрально хлопнул в ладоши. В зале появился слуга, чуть не сгибавшийся под тяжестью шкатулки.

– Ваше величество, я привез драгоценные камни, которых бы хватило на двенадцать тысяч корон для вашей знати. Это подарок моего господина, – ликующим голосом сообщил посланник. – Герцог послал их в знак его доброй воли и дружбы.

– И как подкуп, чтобы заставить нас поддерживать этот брак, – пробормотал Роберт.

– А мне их союз с каждым днем нравится все больше, – заявил герцог Сассекский.

– Какая сказочная щедрость, – расцвела Елизавета, искусно хлопая ресницами.

«Что за черт? Она ведет себя как юная ветреная дурочка, на которую впервые обратили внимание», – подумал Роберт.

С каждой минутой королева повергала его во все большее недоумение.

На следующий день, внутренне сжимаясь, Роберт вновь наблюдал безудержный флирт королевы с бароном. Елизавета лезла из кожи вон, показывая, как она стремится выйти замуж за герцога Анжуйского. В честь Симье она устроила пышный бал с представлением. Французский посланник постоянно находился рядом с Елизаветой. Она не отпускала его ни на шаг, вызывая на переговоры – официально это называлось так – даже поздним вечером. В числе прочих подарков герцога барон вручил ей книжку, переплет которой был украшен самоцветами. Елизавета пришла в неописуемый восторг и пообещала, что станет повсюду носить ее с собой. В качестве ответного подарка она решила отослать герцогу миниатюру со своим портретом и вышитые перчатки.