Виски ударило ему в голову, подстегнув ярость. Как посмела она назвать его глупцом? Только потому, что он не хотел, чтобы Сашу воспитывали девушки, речь которых невозможно понять из-за акцента. Довольно с него того, что они воспитывают Феликса.

Александр опять наполнил стакан. Решение уволить Эйлин говорило о том, что у него еще остался здравый смысл. Он и без того долго шел на поводу у Мауры, когда дело касалось Феликса. В память о Дженевре он не собирается потакать Мауре в отношении Саши.

Двумя большими глотками он осушил стакан. Как посмела она сказать, что Дженевра разлюбила бы его, будь сейчас жива? Такие вещи нельзя говорить. Это непростительно. Так же непростительно, как и намек, что она больше его не любит. Когда Маура сказала, что Александр уже не тот человек, которого она полюбила, он испугался, что сейчас умрет. Теперь он испытывал только праведный гнев. Как она посмела сказать ему это после всего, что он для нее сделал?!

У Александра заиграли желваки на скулах. Она хочет командовать им, превратить его дом в прибежище для половины Ирландии. Он покажет, кто здесь хозяин. Он не потерпит ничего подобного. Он опять поселится в отеле на Пятой авеню вместе с Сашей – это послужит Мауре хорошим уроком.

Александр нетвердо стоял на ногах. А он еще хранил ей верность, у него никого не было в Англии, он хотел только ее. Он поклялся больше никогда не изменять ей. Но Маура не оставила ему выбора, сама призналась, что больше не любит его, ушла, хлопнув дверью. Если она не способна встретить его ласково, с любовью после такой долгой разлуки, он найдет, с кем утешиться.

* * *

Маура в слезах прибежала в детскую. Она плакала от обиды и отчаяния. Как может продолжаться их брак, если Александр считает ее национальность чем-то вроде социальной болезни? Как он мог сказать такое? Спокойно отнестись к тому, что его незаконнорожденный сын будет принят обществом, а ребенок его и Мауры – нет?

Маура подошла к колыбельке, в которой спал Феликс. Как, может Александр думать о собственном сыне как о неполноценном? Она нагнулась, с нежностью взяла дитя на руки и прижала к груди. То, что произошло внизу, ужасно, но в определенном смысле Маура была рада, что это случилось. По крайней мере, теперь она точно знает, как Александр к ней относится. И как он относится к Феликсу.

Маура поцеловала сына в лобик, он пошевельнулся, потерся о ее лицо. Слезы блеснули у нее на ресницах. Как ей хотелось, чтобы Александр сейчас вошел и сказал, что сожалеет о своих словах, что сказал все это в запале, что на самом деле ничего подобного не думает. Просто сказалась усталость после долгой дороги, не выдержали нервы. Больше всего ей хотелось быть сейчас с ним в постели, любить его.

Она услышала, как подали к крыльцу карету, как хлопнула входная дверь. Потом все стихло.

Следующие несколько дней оказались еще тяжелее, чем ожидала Маура. Александр вернулся в гостиницу, а Сашу с няней разместил в соседнем номере. И в довершение всего вновь сошелся с Ариадной.

Генри заявил, что умывает руки.

– Это безумие, – сказал он, когда Маура нехотя призналась ему, что Александр опять живет в гостинице. – Никто не бросает беременную жену из-за какой-то няни. Этому не может быть никаких оправданий, чистое безумие.

– Дело даже не в няне. Все значительно сложнее, – сказала Маура, ей не хотелось, чтобы Генри считал их с Александром законченными идиотами. – Это связано с моей национальностью. Александр опасается, что когда-нибудь у Феликса будут осложнения из-за того, что он наполовину ирландец. А еще Александр уверен, что незаконнорожденность не помешает Саше войти в общество, его примут, а вот для Феликса это будет непросто.

– Если Александр так думает, ему срочно надо обратиться к врачу, – с чувством сказал Генри. – Никогда не слыщал подобной ерунды. Полнейшая чушь.

Чарли тоже пришел к выводу, что Александр законченный глупец.

– Ты хочешь сказать, что он вернулся к Ариадне, поскольку ты заявила ему, что, если в один прекрасный день Саша займет свое место в обществе, а перед Феликсом вход туда будет закрыт, это случится с его благословения?

– Да, мы поссорились и из-за этого тоже.

– Ничего не понимаю. – Чарли безуспешно пытался понять, почему все-таки Александр ушел. – Я хочу сказать, этого ведь может и не случиться.

– Случится или нет, не имеет значения, – сказала Маура с раздражением. – Главное, Александр говорит, что будет держаться так, будто это уже произошло. Разве ты не понимаешь?

– Нет, – чистосердечно признался Чарли. – Не понимаю. Я знаю одно: ты несчастна из-за Александра, а пока это так, я не собираюсь считать себя его другом. Хочешь, сыграем в покер? Может, это тебя отвлечет.

Чарли предложил сыграть в покер из лучших побуждений, но Маура отказалась. Для того чтобы почувствовать себя лучше, ей нужно было нечто совсем иное, чем покер. Ей был нужен Александр.

К концу первой недели без Александра Маура резко переменилась. Что толку мучиться в одиночестве? Жизнь продолжается, и поскольку Александр не считается с ее чувствами, почему она должна жить с оглядкой на него, думать о его настроении? Начиная с этого дня она заживет так, как ей подсказывает совесть. Она сделает то, что так и не захотел сделать Александр. Она сама вступит в Ассоциацию горожан.

Председатель ассоциации смотрел на нее в полнейшем изумлении.

– Я знаю, что могу предложить немного. У меня нет своих денег, мое общественное положение тоже не принесет вам большой пользы…

– Дорогая миссис Каролис… – Фредерик Лансдоун не находил слов. – Ваша поддержка для ассоциации очень важна. Уверен, нет нужды говорить вам, что вашему мужу принадлежит больше земли и недвижимости в Нью-Йорке, чем кому бы то ни было, включая Астора. То, что вы открыто выступаете в нашу поддержку… Это неоценимо!

Мауре очень хотелось надеяться, что так оно и есть, но все же ей показалось, что Фредерик Лансдоун чуть излишне оптимистичен. – Если осмелится одна женщина, за ней обязательно пойдут другие, – объяснил он свой оптимизм. – Вы, конечно, знаете, какие цели ставит наша ассоциация. Мы хотим законодательным путем навсегда покончить с трущобами. Мы собираемся провести жилищный закон, по которому дома не должны строиться вплотную друг к другу, во всех комнатах должны быть окна, а подвалы будет запрещено сдавать под жилье. Вы просто не представляете, миссис Каролис, в каких ужасных условиях живут тысячи людей.

– Немного представляю, – тихо произнесла Маура. – У ценя есть друзья в Бауэри, я часто навещаю их и знаю, в каких условиях они живут.

Фредерик Лансдоун изумленно уставился на Мауру. Он вспомнил, что она в Америке недавно, а в Европе дамы из общества постоянно навещают бедных, там это принято.

– Если у вас хватило смелости войти в этот рассадник заразы, я умолкаю, мне больше нечего сказать, миссис Каролис. – Ему очень захотелось узнать, как все это влияет на отношения между мистером и миссис Каролис. – Некоторое время назад группа врачей по нашей просьбе осмотрела доходные дома. Их отчет ужасает, они единодушно заявляют, что в таких условиях не могут жить даже собаки.