Она старалась сохранить хладнокровие, но его гнев был слишком силен. Судорожно сглотнув, усилием воли сдерживая дрожь в голосе, Анна повторила:

– Пожалуйста, объясни мне. Я никуда не уйду.

На протяжении бесконечно долгой и напряженной минуты Броуди смотрел на нее, стараясь вложить всю свою ненависть и ожесточение в один долгий взгляд, но успеха не добился: она не желала уходить. Ему пришлось бы выставить ее силой, буквально выкинуть за дверь. Чертовски соблазнительная мысль, но… пожалуй, сейчас ей действительно лучше послушать, что он скажет. В конце концов, это касалось ее не в меньшей степени, чем его самого.

– Ну хорошо, – коротко буркнул Броуди. Он вернулся к столу и присел на край: из такого положения можно было следить за ними обоими.

– Вчера у меня состоялся разговор с Доуэрти. Примерно за час до его смерти. Он пришел ко мне, чтобы узнать, куда девалась его доля денег. «Каких денег?» – спросил я. Это его разозлило. «Бьюсь об заклад, О’Данн уже давным-давно получил, что ему причиталось! – сказал он. – Где мои деньги? Вы говорили, через месяц после Неаполя». Как вы думаете, Эйдин, что он имел в виду?

О’Данн презрительно пожал плечами, но Анна заметила выступивший у него на лбу пот.

– После этого разговора Доуэрти, наверное, отправился прямо к вам, – продолжал Броуди, не дожидаясь ответа на свой вопрос. – Вы, небось, до той самой минуты не подозревали, что он был замешан в деле вместе с Ником, верно? Должно быть, вас здорово тряхнуло. Ник, ясное дело, старался держать своих сообщников в неведении, чтобы они ничего не знали друг о друге. Понятия не имею, откуда Доуэрти узнал про вас, но сейчас интересно другое: как вам удалось заманить его в мой кабинет, пока меня там не было? Это был удачный ход. Все поверили, будто это я его убил. Верно, Энни?

– Нет, никогда… – прошептала Анна, качая головой и не сводя с него пристального взгляда. – Я никогда в это не верила.

Она еще больше побледнела, увидев, как презрительно и злобно скривились его губы.

– Это чистейший вздор, – отмахнулся О’Данн.

– Вот чего я никак не могу понять, так это зачем вы убили моего брата, – вновь заговорил Броуди несколько секунд спустя.

– О, ради бога…

– Он был вам нужен. Вы оба нуждались друг в друге.

– Я его не убивал!

– Неужели вам просто захотелось прикарманить все деньги? А может, вы решили заткнуть ему рот, чтобы он не смог вас выдать? Ведь именно поэтому вы убили Доуэрти. Только было уже слишком поздно. Вы опоздали ровно на час.

Теперь уже пот катился градом со лба Эйдина. Он промокнул лицо, потом спрятал платок обратно в карман.

– Вы глубоко заблуждаетесь. – Он оглянулся на Анну. – Вы же не верите во всю эту чушь?

Она промолчала.

– Это вы наняли двух головорезов в неапольском порту, разве не так? – безжалостно гнул свое Броуди. – И что они должны были сделать? Не дать мне попасть на «Утреннюю звезду»? Это дело они провалили. Вы наняли пару недоумков, друг мой. Они убили Билли вместо меня и чуть было не прикончили вас самого.

– Это ложь, я никого не нанимал! Анна…

– А что покажут записи мистера Доуэрти, Эйдин? – внезапно спросила она с опаской. – Как насчет той голландской компании, которая якобы купила «Утреннюю звезду»? Мартин ездил туда в апреле. Он действительно туда ездил, или компания существовала только на бумаге?

– И как Доуэрти сумел объяснить отсутствие денег за эту сделку на нашем счету? – поинтересовался Броуди. – Похоже, у него была довольно-таки хитрая бухгалтерия. Дитц наверняка захочет взглянуть на записи в конторских книгах, вы так не думаете? До сих пор он довольствовался только вашим словом, что там все чисто.

– Это смехотворно!

И тут Анна вспомнила кое-что еще. Словно кусочки мозаики складывались в узор.

– Телеграмма, Эйдин! Та, что я послала после вашей… Я сообщила Дитцу, что Джон вернул все вырученные деньги и спас вам жизнь. А что говорилось в вашей телеграмме?

О’Данн, по-видимому, лишился дара речи: Броуди пришлось отвечать за него.

– В его телеграмме говорилось, что я пытался бежать и он меня поймал. Он посоветовал им немедленно отправить меня обратно в Бристоль.

Анна чуть не соскользнула на пол по дверному косяку.

– О, Эйдин…

– С тех самых пор Дитцу была известна правда о вас. Он ее утаил, надеясь, что если не я, то вы рано или поздно приведете его ко второму сообщнику Николаса, только вот не рассчитывал, что вы его убьете.

О’Данн переводил затравленный взгляд с Броуди на Анну и обратно. У обоих были одинаково мрачные лица, в их глазах читался приговор. Он опять потянулся за носовым платком, но вместо этого вытащил пистолет.

Броуди мгновенно вскочил и встал между О'Данном и Анной.

– Сукин сын!

– Значит, все это правда, – безнадежно вздохнула Анна. Она была в отчаянии, но не испытывала страха. – О господи, Эйдин, зачем вы это сделали? Как вы могли?

Адвокат прицелился прямо в грудь Броуди, хотя рука у него тряслась, как у пьяного.

– Послушайте меня. У меня не было выбора, клянусь вам. Это началось год назад, когда Ник продал конфедератам «Ариэля».

Анна закрыла лицо руками.

– «Ариэля», – безнадежно повторила она. Ей так хотелось верить, что Николас не замешан хотя бы в этом.

– Я узнал о сделке, а он предложил мне денег, чтобы я молчал.

– Сколько? – рявкнул Броуди. На пепельно-серых щеках О’Данна пятнами проступила краска.

– Двадцать тысяч фунтов. Я… я их взял. Конфедератам требовались новые корабли, много кораблей, но Ник решил, что «Утренняя звезда» будет последней.

Он взглянул на Анну, и в его обычно кротких, но сейчас бегающих от страха темных глазах засветилось сочувствие.

– Понимаете, когда брат Анны погиб и Ник понял, что все наследство достанется вам, он решил, что это наилучший способ разбогатеть. Мне очень жаль, Анна, но…

Его слова даже не вызвали боли в ее душе, только печаль.

– Я это знаю. Я знала уже давным-давно.

– Но вы не подозревали, что Доуэрти тоже участвует в деле? – спросил Броуди.

Он не сводил глаз с направленного на него дула пистолета. Пока оружие было направлено на него, а не на Анну, он мог справиться с подступающей паникой.

– Нет, я подозревал, но не был точно уверен. До вчерашнего дня.

– И тогда вы его убили.

На долю секунды Эйдин закрыл глаза, потом кивнул:

– Я этого не хотел, но у меня не было выбора. Надо было заткнуть ему рот. В какой-то момент Доуэрти повернулся ко мне спиной. Пресс-папье лежало на столе. Я схватил его и…

У него не хватило духу закончить фразу.