— Ну что ты на это скажешь, Джек? — спросила я, когда она вышла. — Наконец-то мы одни.

Но Джек был слишком занят своей бутылочкой и ничего не ответил.

В тот вечер я свалилась в семь и проспала двенадцать часов кряду. На следующее утро, проснувшись, я не ощутила той тяжести, которая на протяжении последних месяцев меня не оставляла. Такое настроение сохранялось у меня и на следующей неделе, когда снова позвонил Стэнли Шоу и сказал:

— Понимаю, вы наверняка заняты, но, может, все-таки согласитесь взять следующую работу?

— Я согласна.

— Колоссально. Знаете, у нас как раз подоспел новый фолиант. Наше руководство по кинофильмам. Объем 1538 страниц. Его надо полностью завершить за девять недель. Условия прежние?

— Меня они устраивают.

— Отлично, приходите в офис часам к двенадцати — я введу вас в курс дела, а потом приглашаю вас пообедать в каком-нибудь симпатичном месте, если не возражаете.

— Принимается, — ответила я.

Через два дня я снова принялась за дело, медленно продвигаясь по страницам внушительного собрания критических статей. А когда Сэнди спросила, как мне удается надолго погружаться в такую кропотливую работу, я объяснила: «Я просто в нее впадаю, и все остальное на ближайшие пару часов меркнет, исчезает. Знаешь, это немного похоже на укол новокаина — временная, быстродействующая анестезия, от которой все ненадолго немеет. Да и оплата недурна».

Недели через три после начала этой работы я услышала по телефону голос Мейв Доэрти. Может, она и росла в Дублине, но говорила с чистейшим оксфордским произношением. И манера разговора была весьма приятной. Она объяснила, что получила мое досье от Найджела Клэппа. Она предпочитает как следует и заранее готовиться к слушаниям и всегда старается знакомиться с людьми, интересы которых представляет, потому хотела бы увидеться и со мной в удобное для меня время.

Я освободила под эту встречу послеобеденное время через четыре дня. Доехала на метро до Темпля, поднялась по Флит-стрит и оказалась в месте, называемом Иннер-Темпль. Из-за характерного сочетания готического и позднеготического стилей мне на миг показалось, что я попала в свой Оксбриджский колледж: маленький, тихий островок права, укрытый от вечного лондонского шума. Я вошла в дверь — справа на деревянной доске безупречно ровными черными буквами были выведены фамилии пятнадцати барристеров, чьи конторы располагались здесь. Мисс М. Доэрти фигурировала в самом начале списка.

Кабинетик оказался крошечным. Да и сама она была ему под стать: субтильная, с мелкими чертами. Не красавица — честно говоря, скорее я назвала бы ее бесцветной. Однако в ней чувствовались сила характера и решительность, и это подкупало, особенно в сочетании с хрупкостью телосложения. Рукопожатие у нее оказалось твердым, во время разговора она смотрела мне прямо в глаза, и хотя держалась она страшно деловито, это была симпатичная деловитость.

— Для начала позвольте мне сказать, что, по-моему, с вами поступили несправедливо, попросту оклеветали. И, как меня проинформировал мистер Клэпп, барристера, который представлял ваше дело на предварительном слушании, подключили к делу за полчаса до заседания. Как его зовут? — Она начала перелистывать страницы моего дела. — Ах да, мистер Пол Халливел…

— Вы его знаете? — поинтересовалась я, почувствовав в ее голосе едва уловимое презрение.

— Знаете, мир юристов тесен. Что касается мистера Халливела — да, я его знаю.

— Ну он-то был не так уж виноват во всем. А вот адвокат, Вирджиния Рикс, она представляет фирму «Лоуренс и Ламберт»…

— Нет, раньше представляла. В прошлом месяце с треском уволена за то, что напортачила и умудрилась проиграть важный бракоразводный процесс, в котором фирма представляла солидного клиента из Дубай. Сейчас она попала в разряд нерукоподатных.

Затем не меньше получаса она обсуждала со мной стратегию защиты, подробно расспрашивала о нашем браке с Тони, о его личной жизни до брака, особенно заинтересовалась тем, как после рождения ребенка он постоянно скрывался в кабинете, его поздними возвращениями с работы, тем фактом, что Тони явно тесно общался с Дианой Декстер во время моей беременности.

— Я видела письмо, которое вы не так давно написали мужу, читала и его ответ. Очень ловкий ход — особенно потому, что вы вынудили его заявить, в письменной форме, что их отношения с Декстер носили чисто платонический характер. И если расследования Найджела Клэппа насчет ее прошлого дадут то, что мы надеемся получить, то у нас будут вполне интересные факты против них.

— Найджел Клэпп заказал расследование против этой Декстер?

— Так он мне сказал.

— Кто его проводит?

— Этого он мне не говорил. Вы, может быть, успели заметить, что у мистера Клэппа бывают проблемы с длинными предложениями. Но независимо от его умения общаться, это, возможно, лучший адвокат, с каким мне приходилось работать: потрясающе дотошный, добросовестный, неравнодушный. Особенно в случаях, подобных вашему, когда он чувствует, как и я, что с нашим клиентом обошлись в высшей степени несправедливо.

— Он вам сам это сказал?

— Да что вы! — улыбнулась она. — Просто мы достаточно давно работаем вместе, и я уже научилась понимать, когда он самоотверженно рвется в бой за восстановление справедливости. Это — определенно один из таких случаев. Но не думайте, что он признает это вслух.

Я и не ожидала от нею подобных признаний. Однако, когда мы говорили по телефону, я спросила, действительно ли он нанял от моего имени частного детектива. Клэпп неожиданно стушевался и начал оправдываться:

— Это… э… просто человек, который кое-что для меня выясняет, вот и все.

В его голосе сквозило такое беспокойство, что я почувствовала: не стоит настаивать и продолжать расспросы.

Шли недели. Я сосредоточилась на своих обязанностях: нужно было добить треклятый манускрипт. Длинные дни работы, еженедельные встречи с Джеком, два раза в месяц консультации с доктором Родейл и Джессикой Лоу, время от времени телефонные разговоры с Найджелом Клэппом, в которых он давал сводку последних новостей о ходе подготовки дела. В частности, он сообщил, что, судя по всему (в том числе по результатам переговоров с юристами Тони), окончательное слушание продлится два дня.

Дважды мы беседовали по телефону с Мейв Доэрти — она уточняла у меня кое-какие детали, а заодно велела не беспокоиться попусту относительно того, какому судье поручат слушание, все равно его имя будет известно только накануне заседания.

Буквально за две недели до окончательного слушания мне позвонил Найджел Клэпп. Было почти восемь вечера — это было необычно, он никогда так поздно не звонил.

— Э… простите, что звоню так поздно.

— Ничего, я еще работаю.

— Как идет работа? — сделал он попытку поддержать разговор.

— Спасибо, все отлично. Стэнли уже поговаривает о новой корректуре после этой. Похоже, у меня появился довольно надежный источник дохода.