Вождь стоял один посреди камача с окровавленным клинком в руке. Язон узнал свой нож и в замешательстве остановился у входа. Но увидев, как Темучин метнул оружие в козью тушу, служившую мишенью, он немного успокоился. Вождь неторопливо вытащил клинок и одобрительно заметил:

— Хороший нож. Легко метать.

Язон молча кивнул, понимая, что не для обсуждения достоинств ножа его позвали.

— Расскажи все, что ты знаешь о порохе, — приказал Темучин, пробуя ладонью острие ножа.

— Я мало что могу рассказать.

— Не юли, жонглер! — нахмурился вождь. — Если у тебя будет порох, сможешь взорвать его с большим шумом? Отвечай быстро.

Язон почувствовал себя довольно неуютно. Темучин человек решительный и безжалостный; для него нет большой разницы между дохлой козой и живым жонглером; стоит ему учуять подвох, и нож немедленно полетит в Язона. А чутье у вождя тонкое…

— Я сам никогда не видел пороха, — нерешительно начал Язон, — но рассказы о нем слышал. Наверное, я смогу сделать, чтобы он взорвался.

— Так я и предполагал, — нож с глухим звуком воткнулся в тушу. — Думаю, ты знаешь еще много интересного.

— Бывают такие секреты, которые человек обещает не раскрывать никому. Но ты, Темучин, — мой повелитель, и я клянусь всегда помогать тебе.

— Хорошо. Постарайся не забывать об этом. Теперь скажи, что ты знаешь о жизни в низинах?

— Ничего, — честно ответил Язон, разговор принимал неожиданный для него оборот.

— И никто не знает. Пора с этим покончить. Я отправлюсь вниз. Ты поедешь со мной. Выступаем в полдень. Кроме тебя, никто не знает, куда мы едем и зачем, поэтому, если тебе дорога жизнь, не вздумай проговориться.

— Я скорее умру, чем скажу хоть слово! — заверил его Язон.

Возвратившись в свой камач, он передал их разговор Мете.

— Звучит довольно странно, — согласилась она, с трудом усаживаясь у очага. — Язон, я хочу есть, но не могу разжечь огонь.

— Наверное, у нас топливо плохое; этот помет надо как следует просушить, чтобы он хорошо горел. Вообще-то, вам с Грифом не повредит что-нибудь более питательное, чем жесткое козье мясо, — открыв сейф, он достал два пищевых набора. — А что касается Темучина, это его затея мне тоже представляется странной. Не понимаю, как он собирается спуститься вниз по десятикилометровой отвесной стене. Знаешь что? Свяжись с Керком, сообщи ему обо всем и скажи, чтобы они забрали вас отсюда, если вдруг возникнут неприятности.

— Нет. Мы будем ждать тебя, — упрямо тряхнула головой Мета.

Достав ложку, она принялась за еду, Гриф взял второй пакет, а Язон встал у входа на страже.

— Спрячьте пакеты в сейф, потом закопаем их.

— Не беспокойся за нас, Язон. Мы сумеем за себя постоять, — вернулась к прерванному разговору Мета.

— Да, — поддержал ее Гриф. — Эта планета гораздо мягче Пирра. Только еда плохая.

Язон с нежностью посмотрел на этих двоих — избитых, но не побежденных. Он открыл было рот, но промолчал — ему, действительно, нечего было сказать.

Сложив в кожаную сумку припасы, которые могли понадобиться в пути, он достал миниатюрный передатчик и опустил его в полую рукоять боевого топора. Этот топор да еще короткий меч составляли все его вооружение. Хотя Язон и пытался освоить лук, но у него ничего не получилось.

Подъехав к месту сбора, он увидел, что собралось человек пятьдесят. Ни у кого не было с собой запасов продовольствия, видно, они не рассчитывали на долгое путешествие. Перехватив несколько враждебных взглядов, Язон понял, что он здесь единственный чужак; остальные были либо военачальники высокого ранга, либо ближайшими союзниками Темучина и членами его клана.

— Я тоже умею хранить тайну, — с заговорщицким видом шепнул Язон хмурому Аханку, но в ответ получил порцию проклятий.

Вскоре появился вождь, и отряд выступил в поход. Переход оказался трудным, и Язон порадовался, что предшествующие недели провел в седле. Вначале они двигались к подножию какого-то холма, строго на запад, но как только лагерь скрылся из глаз, и стало ясно, что их никто не видит, Темучин повернул отряд на юг и приказал ехать быстрее.

К дороге с обеих сторон подступили горы. Экспедиция двигалась от одного ущелья к другому, забираясь все выше и выше. Язон замотал рот меховой шкурой, чтобы спастись от холодного разрывающего горло воздуха, но остальных это, казалось, не беспокоило.

На заходе солнца они наскоро перекусили холодным мясом и продолжили путь. Язон про себя одобрил такую поспешность: он во время остановки чуть не примерз к земле. Теперь они ехали вереницей — такой узкой стала дорога. Время от времени Язон, как и многие другие, слезал с седла и вел моропа в поводу, чтобы хоть немного согреться. Холодный свет звездного неба освещал путь.

На одном из перевалов, посмотрев вправо, Язон увидел вдали между скал серое море. Море! Не может быть! Они же в глубине материка… И слишком высоко… Но тут он понял: это, действительно, было море… море облаков. Язон, как зачарованный, смотрел на облака, пока поворот тропы не скрыл их из вида. Дорога круто пошла вниз, и он догадался, что где-то впереди конец плоскогорья.

Здесь — у края пересекающего весь континент обрыва — кончалась территория кочевников. Вниз уходила отвесная стена, высотой около десяти километров. Здесь менялся климат: теплые ветры с юга встречались с преградой и, подымаясь вверх, собирались в облака, которые затем обрушивали на низину проливные дожди. «Интересно, — подумал Язон, — видно ли солнце под этим постоянным облачным покрывалом.» Белеющий тут и там снег свидетельствовал о том, что северные ветры изредка пробиваются сквозь преграду.

Тропа проходила через узкий перевал, и Язон увидел небольшое каменное строение, около которого стояли воины и ждали, пока проедет отряд. Путешествие явно приближалось к концу. Вскоре они остановились, и Язону приказали явиться к Темучину. Он поспешил в голову процессии.

Темучин дожевывал сушеное мясо, и Язону пришлось ждать, пока вождь промочит горло полузамерзшим ачадом. Небо на востоке побледнело, и, согласно определению кочевников, наступил рассвет — момент, когда можно отличить белую козью шерсть от черной.

— Поведешь моего моропа, — приказал Темучин, закончив трапезу.

Язон ухватил усталое животное за узду и потащил его следом за вождем. Тропа, дважды резко свернув, оборвалась у широкой площадки, дальний край которой кончался обрывом. Темучин подошел туда и глянул вниз на белую массу облаков. Внимание Язона привлекли ржавые механизмы у края пропасти.

Очень внушительно выглядела массивная А-образная рама метров восьми в длину. Вершина ее нависала над пропастью, а опоры уходили глубоко в скалу. Раму укреплял поперечный брус и подпорки, шедшие из скалы под углом в 45°. Судя по всему, сооружение выковали вручную, хотя в это трудно было поверить. Всю конструкцию покрывал толстый слой ржавчины, но местами виднелись следы смазки. С блока на конце рамы свисала толстая черная веревка, которая исчезала в пропасти.