Дожили до выходных, и Витя признался, что в трех часах езды обитают его старики. Спросил, не желаю ли компанию составить? А почему бы и нет? Даже в Вологду согласен, чтоб на месте не сидеть.

Когда подъезжали к городу, Витек совсем притих. В окошко уставился и не шелохнется. Я уж не тревожил. Сам редко домашних навещаю, понятное состояние. Чем ближе к дому, тем сильнее мандраж, сидишь и не знаешь, чего тебе больше хочется: или выпрыгнуть на ходу и бежать впереди поезда, или ехать как можно медленнее, потому что боишься войти в дом, в котором долго не бывал. Но почувствовал парень родной асфальт под ногами – и словно подменили. Еле поспевал за ним. На стоянке такси раскапризничался – понаехало, мол, шантрапы, к каждой машине подбегал, все без очереди норовил проскочить. Естественно, нашелся ревнитель порядка, и если бы я не вмешался, доругались бы до драки.

Даже когда в машину сели, не успокоился. Кипит и пузырится. То мужика материт, то мне претензии высказывает, и все это вперемешку с фамильной историей. Тараторил, как Вадим Синявский со стадиона «Динамо». И такие подробности обнаруживались: и жена-красавица с дочерью в этом городе живет, и отец – полковник милиции – человек с героической судьбой, весь в орденах и шрамах, и мать-хирург, и познакомились они во время операции.

На счетчике настучало меньше двух рублей, но Витя небрежно кинул пятерку и велел не беспокоиться о сдаче. А когда машина отъехала, спросил:

– Знаешь, откуда у меня большие деньги?

Я плечами пожал – как на такой вопрос отвечать? А он допытывается:

– И не догадываешься?

Объясняю, что не любитель заглядывать в чужие карманы и выведывать, кто где мышкует, не моя слабость. Тогда он взял меня за рукав, потребовал, чтобы я поклялся никому не рассказывать, и потом доложил, что наркотиками торгует. Ошарашил новостью и ждет, когда начну бледнеть с перепугу. А с чего бы мне пугаться, если я даже и не знал, что за такие дела могут посадить, и надолго. Догадывался, конечно, что по головке не погладят, ну оштрафуют, как за торговлю самогонкой. Это теперь каждый день по телевизору кричат о борьбе с наркобизнесом, а в те годы у нас ни наркомании, ни проституции, ни бизнеса… Да и, на самом деле, не так уж и много их было. Знал я двух мужиков, которые за маком по огородам лазали, ну жаловались на дурное пристрастие, так ведь и на обыкновенное курение жалуются – хочется бросить, а не получается. И опять же деньги – откуда бы мне знать, сколько эти наркотики стоят и сколько на них можно заработать. А если Витя пятерку в такси бросил, это еще не значит, что у него их полные карманы, в гостинице жил скромно, по ресторанам не ходил, одевался в магазинное.

В общем, принял новость без должного уважения. А Витя не унимается.

– Ты что, не веришь? – теребит меня за рукав.

– Верю, – говорю, – только много ли на этом заработаешь?

Он усмехается:

– Наивный человек, ты бы знал, сколько народу в ногах у меня валялось. Все кенты за меня держатся. Весь город знает, что может сделать Белый Георгин, если рассердится. Весь город, кроме отца – тот, к счастью, ни о чем не догадывается.

Любители шикарных жестов обычно заставляют подогнать такси к подъезду, а этот высадился чуть ли не на полпути и потащил меня по каким-то закоулкам. То налево свернет, то направо – словно следы запутывал. Увидел телефонную будку и попросил меня подождать, попросил не доходя, чтобы разговор нечаянно не подслушал или не подсмотрел номер, по которому он звонит. Говорил недолго, но вернулся мрачный. За язык я его не тянул, но он посчитал нужным пояснить, что пришлось кое-кому напомнить о себе, потом послал невидимых врагов в определенное место и начал готовить меня к встрече с родителями. Предупредил, чтобы не удивлялся скромности обстановки, потому как воспитание у папаши военное, ковры и всяческие гарнитуры терпеть не любит. А уже возле дома сказал, что представит меня главным инженером конторы: надо, мол, показать старикам, что у него хорошие отношения с начальством. Надо так надо. Только поверят ли они, глядя на мой лопоухий портрет?

Встретила нас мамаша. На хирурга нисколько не похожая. Испуганная какая-то. Хотя откуда мне знать, как ей живется с милицейским полковником. Витя спросил ее про отца и сам же ответил, что великий сыщик на операции, а вернется наверняка не раньше понедельника. За стол с нами мать не села, сказала, что ей на дежурство. Витя не уговаривал, мне показалось, даже обрадовался, что она уходит. Но стоило закрыться двери, начал сокрушаться, что дежурство некстати, и так, мол, всю жизнь: у матери одни операции, у отца – другие, с единственным наследником пообщаться некогда, полковника – того вообще дома застать невозможно.

После обеда пошли в город. Витя повел меня по главной улице. Показал родную школу, кинотеатр, в котором с женой познакомился. Вспомнил свою красавицу и резко потащил в обратную сторону.

– Пойдем, – говорит, – покажу ее, она в мединституте учится.

Сказал «пойдем», а пришлось ехать на автобусе. Возле института снова бросил меня и побежал смотреть расписание. Стою. Скучаю. Пытаюсь сообразить – зачем я здесь. С женой он развелся, какой мне интерес наблюдать за выяснением чужих отношений, а вдруг еще помирятся, тогда вообще не до меня будет, бросят в чужом городе, и придется скучать на вокзале. Зря переживал. Витя вернулся один и обрадовал, что лекции скоро кончатся. Минут через двадцать из парадного действительно начали выплывать стайки студентов – что характерно, в основном девицы и все как на подбор. Кстати, красивых женщин в Сибири больше, чем в любой другой стороне. Стою. Любуюсь.

– Не туда смотришь, – говорит Витя, – видишь брюнетку в красном пальто? Подожди, я сейчас.

Снова жду, снова на расстоянии. А брюнетка в окружении подружек. Витя подошел к ним, сначала у жены что-то спросил, потом другие девицы в разговор встряли, вроде как что-то объясняли. Кучкой дошли до автобусной остановки. Потом они уехали, а Витя вернулся.

– Видел? – спрашивает.

Разумеется, видел – не слепой вроде. Красивая. И подруги ничего. Да толку-то, если все уехали. А Витя цветет.

– Ты, наверное, думал, что я хвастаюсь? Извини, – говорит, – что не познакомил, они в клинику спешат. Вечером звякну, и договоримся о встрече, может, и подругу пригласит.

Я не отказываюсь, но и не настаиваю – как получится. А он вдруг забегает вперед меня, загораживая дорогу, и спрашивает, как я посмотрю на то, если они вновь сойдутся. Так спрашивает, будто все зависит от моего согласия…

Жену вроде как показал и потащил в парк. Там ему надо было с кем-то встретиться. Зашли в пивную. Пока он блуждал между столиками, я очередь занял. Он никого не нашел, а ждать, пока я достоюсь до кружки, не захотел, пообещал, что чуть погодя нам бутылочного принесут.

Нужный человек отыскался в бильярдной. Витя, не здороваясь, тронул его за плечо и кивнул в сторону двери, где я стоял. А парень за игрой наблюдал, не хотел отвлекаться. Еле оттащил. Остановились недалеко от меня. Слышу разговор.