Сейчас, когда действие алкоголя прошло, Лилиана была уже не такой смелой, но она не намерена позволять ему оскорблять ее подруг.

— Собираешься пуститься в лицемерные рассуждения о добродетели, Изар?

Изар застыл на месте, как статуя. Его черты стали еще более суровыми, глаза метали молнии, но она не позволила себе отвести взгляд. Пусть знает, что за своих подруг она будет стоять горой.

— Возьми пальто, Лилиана, — произнес он тоном, не терпящим возражения. — Мы отсюда уезжаем. Немедленно.

Лилиана молча уставилась на него. Из гостиной доносился шум работающего телевизора, из кухни — голоса.

— Ты не можешь меня заставить уехать с тобой.

Изар приблизился к ней и схватил ее за подбородок:

— Послушай меня внимательно, Лилиана. — Каждое его слово вонзалось в нее подобно пуле. — Я не собираюсь играть с тобой в эти дурацкие игры. Ты моя.

Последние два слова пробудили внутри ее множество ощущений, которые она не захотела анализировать.

— Ничто из того, что принадлежит мне, не останется в этом убогом месте, — продолжил он. — Мне безразлично, каким образом ты его покинешь. Если не захочешь уйти добровольно, я вытащу тебя отсюда силой, даже если ты будешь кричать и брыкаться.

Он недвусмысленно дал ей понять, что считает ее точно такой же своей собственностью, как знаменитую коллекцию дорогих часов, целый парк роскошных автомобилей и недвижимость в самых красивых уголках земного шара.

— Они тебе помешают, — предупредила она его.

— Кто? — яростно бросил Изар. — Эти пьяные бездельники? Сомневаюсь, что они вообще смогут принять вертикальное положение. — Его пальцы сильнее сжали ее подбородок. — Выбор за тобой. Либо ты выйдешь отсюда, сохраняя достоинство, либо я закину тебя на плечо, как ребенка, и вынесу из дома у всех на глазах. Результат будет один и тот же.

Лилиана не знала, как ей удалось сдержать слезы и не задрожать под его яростным взглядом.

— Я хочу знать, куда мы поедем, — сказала она, удивляясь тому, как быстро уступила.

— Я тоже многого хочу. — В его голосе слышался триумф. — Жизнь вообще штука несправедливая, gatita, — добавил он, словно прочитав ее мысли, затем отпустил ее и кивком указал ей на дверь. — Пошевеливайся, если не хочешь, чтобы я вытащил тебя отсюда силой.

Изар не стал тратить время на дальнейшие разговоры. После того как Лилиана сняла с вешалки свое пальто, он взял ее за руку и быстро вывел из квартиры, не дав ей возможности попрощаться с ее пьяными друзьями. К тому моменту, когда они вышли на улицу, его ярость вернулась. Он сказал себе, что причина в том, что она жила в таком небезопасном месте. Что она ему солгала и сделала себя легкой добычей для папарацци.

— Я бы посоветовал тебе не открывать рот до тех пор, пока мы не покинем этот убогий район, и я не смогу забыть о его существовании, — прорычал Изар, когда они забрались в салон его автомобиля и шофер привел его в движение.

— Не думаю, что ты правильно делаешь.

— Согласен. Опекун не должен так делать.

— Я не это имела в виду.

Изар пожал плечами:

— Я тебя предупреждал, что будут последствия.

Будь она такой, какой он себе ее представлял все эти годы, она бы его поблагодарила. Но повзрослевшая и похорошевшая Лилиана смотрела на него так, словно с трудом терпела его присутствие. Это не могло не задеть его самолюбие. Ведь он привык, что женщины считают его завидным холостяком и бегают за ним толпами. Стоит ему только щелкнуть пальцами, и любая из них сделает все, что он захочет. Почему эта неопытная двадцатитрехлетняя девчонка, которая провела полжизни в похожей на монастырь школе и женском колледже, ведет себя так, словно считает его общество худшим из возможных наказаний?

— Тебе следовало упомянуть, что эти последствия будут заключаться в том, что ты вытащишь меня холодной ночью на улицу и даже не позволишь мне принять ванну, — произнесла она в ответ тоном, в котором не было и намека на уважение. — Я думала, что ты ограничишься очередной скучной лекцией о том, что, если я буду плохо себя вести, я не смогу через два года сама распоряжаться своим имуществом.

Изара так и подмывало притянуть Лилиану к себе и как следует проучить, но он понимал, что это было бы неразумно. Его подопечная даже еще более упряма и несговорчива, чем он думал. Несомненно, она поселилась в этой убогой дыре ему назло. Это означает, что ему придется готовить ее к новому будущему медленно и осторожно.

Он все уже спланировал. После того, что он сегодня натворил, после того, как он предал память людей, доверивших ему свою единственную дочь, у него оставался всего один вариант дальнейших действий. Решение пришло ему в голову сразу после их с Лилианой близости.

Изар Агустин не мог крутить роман с Лилианой Жирар-Брукс. Весь мир знает, что он ее опекун. Ему не следовало заниматься с ней любовью, но он по глупости это сделал и не может вести себя так, будто ничего не было. Не может завести короткую интрижку с женщиной, которой принадлежит половина его компании и которая через два года будет управлять ею вместе с ним.

Он прикоснулся к своей подопечной. Он овладел ею. Он забрал ее невинность.

Все это означает, что ему придется на ней жениться. Сделать ее своей по закону. Другого выхода у него нет.

Не будь ситуация столь серьезной, его, несомненно, позабавило бы, что, в то время как большинство женщин визжали бы от радости, получив от него предложение руки и сердца, он был вынужден выбрать одну-единственную, которая придет в ужас, узнав, о его намерениях. Их физическая близость никак не повлияла на ее отношение к нему. Именно поэтому он решил не рассказывать ей сразу о своих планах.

Когда общественность узнает об их помолвке, пойдут разного рода толки, но в этом не будет ничего удивительного. Он, Изар Агустин, привык к тому, что каждый его шаг широко обсуждается.

Пока они мчались в частный аэропорт, где их ждал его личный самолет, Изар отправлял электронные письма с распоряжениями своим подчиненным, а Лилиана молча смотрела в темноту за окном. Изару не терпелось увезти ее из Бронкса. Дело было не только в необходимости защитить ее от возможного появления папарацци. Ему хотелось, чтобы его будущая жена поскорее забыла этот период своей жизни. К тому моменту, когда она наконец осознает, что происходит, они уже будут высоко в небе, и она ничего не сможет поделать.

— Мы занимались сексом, — неожиданно произнесла она какое-то время спустя.

— Позволь мне довести до твоего сведения, — ответил он, не отрывая взгляд от экрана своего мобильного телефона, — что мне больше по душе, когда ты тихая, послушная и молчаливая. Я бы предпочел больше не иметь дел со вздорной невоспитанной девчонкой, какой ты предстала передо мной сегодня.

Лилиана рассмеялась, и в паху у него снова все напряглось.

— Мы занимались сексом именно потому, что я вела себя как грубая невоспитанная девчонка, — возразила она. Теперь ее голос звучал не так дерзко и беззаботно, как в спальне. В нем слышалось что-то совсем другое, но он отказался анализировать свои ощущения. — Насколько я помню, это я тебя поцеловала, а не ты меня.