По утверждению отца, никогда прежде ему не доводилось видетьна чьем-нибудь лице такую выразительную смену чувств. Пока мама таращилась написсуары, папа таращился на нее, и закончилось все тем, что он расхохотался, аона залилась краской, и пролепетала какую-то ерунду вроде «простите меня,месье», после чего предприняла попытку удрать. Но не тут-то было! К этомумоменту папа, как он уверяет, осознал, что встретил женщину своей мечты и чтопозволить ей сбежать будет самой большой ошибкой его жизни.

Он и не позволил.

Они поженились спустя три месяца после той встречи. Насвадебной фотографии мои родители хохочут: молодой отец похож на симпатичногобольшеголового лягушонка, которого нарядили в жилетку, а мама – на застенчивуюпухлую мышку в фате. Смешные, милые, ужасно трогательные. Они такими иостались.

Салат оказался до того вкусным, что я незаметно для себяподъела весь, разглядывая в окно чинно прогуливающуюся пару старушек с первогоэтажа. Затем, быстренько собравшись и крикнув на прощанье: «Пока-пока, цветы яполила!», выскочила на улицу и даже успела пройти несколько шагов, как вдругпоняла, что именно изменилось в знакомом мне с детства дворе.

Не изменилось – появилось. Машина, стоявшая возле соседнегоподъезда. В ней не было бы ничего удивительного, если бы я не была уверена, чтоуже видела ее сегодня утром возле моего дома. Вы знаете, что я обращаю вниманиена слова, на разные мелочи, которые могут не значить ничего, а могут – оченьмного... Утром я заметила красный «Фольксваген», буквы на номере которогоскладывались в слово «нос». По простейшей ассоциации мне сразу представилсякрасноносый хозяин-алкоголик машинки, и меня это позабавило.

Теперь «Фольксваген» прятался за кленами, а его хозяин сиделвнутри. Конечно, нет ничего удивительного в том, что машина переехала из одногорайона в другой, но мне все-таки стало не по себе. Замедлив шаг, я подумала, нерассмотреть ли водителя поближе, но затем отказалась от этой мысли.

Мне очень хотелось верить, что появление красной машиныникак не связано со мной.

Я остановилась в посредственной гостинице, главнымдостоинством которой было ее расположение – неподалеку от офиса моего бывшегомужа. Советский сервис не исчез с появлением на карте вместо СССР страныРоссии, как можно было бы ожидать, а только сильнее укоренился в местах своегогосподства: магазинах, службах коммунального хозяйства и, конечно же,гостиницах. Горничная, убиравшая мой номер, посматривала на меня с чувствомклассовой ненависти, которое она даже не давала себе труда скрывать, и на лицеее было написано презрение к иностранцам с их сытой, но духовно бедной жизнью.Я по-шведски попросила ее убраться в мое отсутствие, и тогда она судовольствием сообщила на плохом английском, что не понимает меня. Нагловатыеглаза навыкате, раскормленное лицо с пухлыми губами, желтые завитушки волос ивопрос «чо?» в качестве первой реакции на любой раздражитель: вот вам портретблохи, разносящей эту заразу – «совковый сервис», – по местам скоплениялюдей, комфорт которых полностью зависит от чужой воли.

– Пошла – отсюда – вон, – раздельно проговорила я нарусском, не глядя на девицу.

От неожиданности она даже не задала своего фирменноговопроса. Лишь замерла в дверном проеме, моргая накрашенными ресницами.

– Ты тупая? – Я коротко взглянула на нее, сняла сзапястья часики и бросила на кровать. – Тебе сказано: пошла вон.Вернешься, когда номер будет свободен. Вздумаешь пакостить – уволят в пятьминут.

Она попятилась, наткнулась на шкаф и тут же испарилась,стоило мне отвернуться к окну. У меня даже возникло подозрение, что онаспряталась в шкафу и телепортировалась куда-нибудь – например, в подвал.Удивительно понятливая оказалась девушка.

Не подумайте, что рявканье на дуру-горничную принесло мнеморальное удовлетворение. Вам нравится давить тараканов? Надеюсь, что нет. Ноэта неприятная процедура неизбежна, если вы не хотите созерцать омерзительныхнасекомых на вашей кухне.

На кухне, куда пятнадцать тысяч лет назад я устроиласьработать посудомойкой, жили невероятные тараканы: темно-коричневые, как орехфундук, лоснящиеся, перемещающиеся бодрой тараканьей рысью по всемповерхностям. Каждый – размером с пулю. Я боялась их и поначалу плакала, стоиломне завидеть таракана, но это быстро прошло: понимаете, когда плакатьприходится больше двадцати раз за день, слезы почему-то очень быстрозаканчиваются.

Но давайте по порядку. Мой муж выставил меня из квартиры наследующий день после того, как получил в руки решение суда. Он не разрешил мневзять хороший дорогой чемодан, и я свалила вещи – их оказалось удивительно мало– в спортивную сумку, с которой он когда-то ходил в тренажерный зал. У сумкиоторвалась одна ручка, а молния на кармашке заедала, и Кирилл купил себе новую,фирменную, а эту по какой-то причине не выкинул.

Именно ее он сунул мне под нос со словами: «Это тебе,барахло упаковать», и я машинально ответила ему «спасибо» – ведь я привыклаговорить ему «спасибо» за все добрые дела, которые он мне делал. И Кирилл, какхорошо воспитанный человек, даже ответил «пожалуйста».

Когда я вышла из подъезда, прижимая к себе грязнуюспортивную сумку (нести ее за одну ручку оказалось очень неудобно), пошелдождь, и я долго стояла под козырьком подъезда, ни о чем не думая. Нет,все-таки одна мысль в моей голове была – я хотела, чтобы дождь шел вечно. Тогдая бы вечно стояла и смотрела на его струи, и в конце концов все-таки тихоумерла бы, а затем проросла возле стены дома травой с узкими зелеными листьями.

Но дождь прекратился, и мне пришлось спуститься на тротуар ипойти куда глаза глядят – в прямом смысле. Я не знала, куда мне идти и чтоделать. И дело было даже не в том, что у меня не осталось родных, а всезнакомые жили в другом городе, и не в том, что денег, спрятанных в потайномкармашке сумки, мне хватило бы примерно на неделю... Просто у меня возниклоощущение совершенной бессмысленности всех действий, которые я могу предпринять.И еще – не забывайте, что на протяжении многих лет единственными вопросами, покоторым я принимала решение, были вопросы уборки, приготовления еды ирукоделия. Я не умела распоряжаться собственной жизнью, и самым очевиднымрешением, маячившим передо мной, было сделать с собой что-нибудь такое, чтобыэта проблема – проблема распоряжения собственной жизнью – отпала навсегда.

От самоубийства меня удержала мелочь. Такая ерунда, что,видит бог, даже рассказывать неловко. К тому же я боюсь, что вы мне неповерите. Дело в том, что на предыдущий день моего рождения Кирилл подарил мнекомпьютер, на котором я довольно быстро освоила рукодельные и кулинарные сайты.Как-то, убивая время, я зашла на один из многочисленных женских форумов,зарегистрировалась и принялась общаться под ником Малинка, делясь с незнакомымиженщинами секретами выпечки правильных бисквитов и засолки хрустящих огурцов.

За несколько дней до того, как мой муж сообщил мне обожидающих нашу семью изменениях, после которых она переставала быть семьей, япообещала милой девушке под ником Дульсинея рецепт вареников. И не успела егопередать.