– Ёлки-палки! Что ж я наделал!

– А что, собственно говоря, ты наделал? – услышал ответ и вопрос одновременно.

Глеб окончательно проснулся и увидел перед собой Ларису Панко в немыслимом кружевном полупрозрачном пеньюаре, который очень выгодно подчеркивал все достоинства её фигуры. Светлые шелковистые волосы рассыпались волнами по точёным плечам.

– Приятно провел время и снял стресс традиционным и довольно древним способом, – с лёгкой манящей улыбкой проворковала Лариса.

Её золотистого цвета глаза призывно заблестели. Глеб в упор всмотрелся в них, но увидел там лишь желание и негу.

– Провела восхитительную ночь. Надеюсь, и тебе понравилось забавляться со мной, – её рука скользнула под одеяло и нацелилась на дальнейшие последствия довольно предсказуемой развязки. – Никогда не жалей о том, что уже сделано, если в этот момент был счастлив, так ведь? – Лариса приблизилась к лицу Глеба, и он перестал различать что-либо. Волна желания захлестнула и утянула в омут удовольствия.

Позднее, когда они сидели на кухне и поглощали завтрак, так предусмотрительно приготовленный Ларой, Глеб поймал себя на том, что улыбается и не может остановиться. Было легко и свободно, ничего не хотелось знать ни о прошлом, ни о будущем и никуда не хотелось уходить.

– Глебушка, давай заканчивать, нам пора идти, – шёпотом произнесла Лариса.

Она слегка склонила голову, и прядь светлых волос опустилась на лицо. Глеб откусил большой кусок поджаренного хлеба с мармеладом и с восторгом демонстративно начал жевать.

– Смотри, тороплюсь, жую, быстро жую, – он засмеялся и отпил глоток кофе.

Через полчаса они спустились по лестнице, вышли на улицу и направились в театр.

– Лара, прости, если что не так было сегодня ночью. – Глеб остановил девушку за руку. Смотрел серьёзно и вопросительно. – Никогда не прощу себе, если с тобой случится непредвиденное и ты забеременеешь.

– Глеб, поверь, это абсолютно не твои проблемы, мне было хорошо с тобой. И, более того, хотела бы ещё раз вот так провести время, – Лариса быстро поцеловала и отступила на шаг.

Теперь он мог видеть её глаза. На миг в них мелькнул не просто испуг, а крик о помощи, но всё быстро исчезло. И вот на него уже смотрели красивые глаза, наполненные нежностью.

– Идём, нам пора, – девушка потянула за собой, и они двинулись дальше по тротуару к остановке автобуса.

Перед тем как войти в театр, Глеб пропустил Ларису на несколько шагов вперёд, чтобы никто не подумал, что они вместе приехали на репетицию. Войдя в фойе, первым, кого увидел, была Татьяна Рошина. Она стояла около гримёрной и явно ждала его.

– Глебушка, милый, нам надо, очень надо кое-что обсудить, – начала говорить Татьяна, но так и не закончила, увидев довольную физиономию Светлова.

– Да, конечно, – ответил с легкой улыбкой Глеб и жестом пригласил девушку войти в открытую дверь гримёрной.

Молодые люди вошли внутрь маленького помещения. Татьяна сразу же обняла Глеба и приникла к нему.

– Пожалуйста, не обижайся, я не виновата в том, что вчера произошло. Георгий друг детства, мы выросли на одной улице, но не виделись, наверное, лет сто. И уж никак не ожидала, что он вот так может разыграть. Это всё неправда. Мы с ним лишь друзья, и у нас нет никакого ребёночка. Ты мне веришь? – девушка заискивающе заглядывала в глаза Глеба снизу вверх.

– Танечка, это не важно. Важно лишь то, что через несколько дней мы поженимся, – Светлов наклонился и чмокнул Рошину в губы.

Но всё было не так просто, как хотел показать. Сегодня утром вдруг понял: в этом мире есть вещи, волшебно меняющие всё вокруг. Ещё только вчера он был полон решимости насолить Фёдорову и жениться на его любовнице Рошиной. Надо сказать, она была ему вполне приятна – значит, как для себя решил, сможет жить с ней бок о бок.

А уже сегодня утром, проснувшись и ощутив себя неприлично счастливым, вдруг увидел и прелесть опавших разноцветных листьев под ногами, и приятное тепло утреннего осеннего солнца, и голубизну неба, и, за завтраком, непередаваемый запах кофе и булочек. Глеб вдруг понял, что не вполне готов потерять нечто большее, чем статус свободного мужчины, женившись на девушке, которую никогда не любил. Осознал, что может потерять вкус к жизни! А жизнь он любил, во всех её проявлениях. С другой стороны, обещал жениться, а Светлов считал себя человеком чести. С чего это взял, Глеб и сам себе объяснить не мог, а вот поди ж ты, с самого детства старался изо всех сил быть верным своим обещаниям. Так что теперь ему оставалось или нарушить своё слово перед Татьяной, или выполнить его и жениться на нелюбимой девушке.

– Мы поженимся, – твёрдо произнёс, синие глаза блеснули сталью, а между бровей залегла тонкая морщинка. Светлов слегка отступил в сторону, открыл дверь и вышел в коридор.

Михаил Фёдоров видел, как Татьяна и Глеб вместе зашли в гримерную, но вскоре Светлов вышел один, и вид у него был не вполне довольный и, даже можно сказать, крайне озабоченный.

– Глеб, пожалуйста, зайди ко мне на пару минут, – Михаил жестом указал на открытую дверь своего кабинета.

«Теперь ещё и шеф начнёт мозги вправлять», – про себя огрызнулся Светлов, но, изобразив на лице самую доброжелательную улыбку, проследовал в кабинет.

– Глеб, знаю, что не вправе вмешиваться в твою личную жизнь, но ты ещё юный, неопытный. Боюсь, некоторые прописные истины, продиктованные жизнью, тебе не знакомы. Присядь, пожалуйста, и послушай, что скажу. Ты ещё слишком молод, и у тебя вся жизнь впереди. Уважаю твой талант и интеллект, но хочу предупредить о последствиях необдуманного брака с нелюбимой женщиной. Сможете вы жить совместно или нет – не самое важное в жизни. Подумаешь, делов-то: возьмёте и разбежитесь, если всё опротивеет. А теперь представь: у вас родится ребёнок. Ведь семья – это не только мужчина с женщиной, которые живут и спят вместе. Семья создаётся для возможности продолжить свой род. Это и есть тот основной смысл в жизни, который, боюсь, тебе ещё не доступен.

Произнося проникновенную речь, Фёдоров вложил всё своё актёрское мастерство и душу. Теперь смотрел на Светлова, пытаясь понять, насколько смог достучаться до разума.

Надо отдать должное Глебу. Он слушал внимательно старшего наставника по театру и соперника в постели невесты. Когда Фёдоров замолчал, Глеб продолжил молчать некоторое время, а затем повернулся всем корпусом и произнёс, чеканя слова, но при этом не повышая тона:

– Да пойми ж ты, не могу уже отступиться, обещал ей жениться и женюсь! В этом и есть проблема. Если она сама откажется от меня, тогда да, это будет её решение. – Глеб тупо мотнул головой.

Его радужная утренняя эйфория постепенно растаяла и остались только горькое сожаление и куча осенних листьев за окном, которые лениво шевелил и перебрасывал с места на место тёплый ветерок. Глеб Светлов встал, продолжая смотреть в глаза Михаила, затем выпрямился и вышел из кабинета.