— Ты права, это непростительно, — произнес Лукас. Ему хотелось еще что-то добавить, но он подумал, что убедительно изобразить раскаяние не получится. — Сложи остальные вещи, которые ты купила, в новые пакеты. Пора уезжать.

У Эллы был такой вид, будто она не собирается заканчивать разговор, однако после небольшой паузы девушка принялась молча паковать вещи.

Раздались стук в дверь и голос Криса:

— Это Крейг.

Лукас впустил его и повторил инструкции, которые дал Элле.

Когда все были готовы, он сказал:

— Крис, когда ты звонил вчера вечером брату, ты говорил что-нибудь обо мне?

Парень энергично замотал головой.

— Я даже не сказал ему, что у нас проблемы. Просто сообщил, что мы вернулись во Флоренцию и остановились здесь. И все. Я только хотел, чтобы они знали…

Бедняга умолк на полуслове и опустил голову.

— Хорошо, — ободряюще сказал Лукас. Он помолчал, собираясь с мыслями, потом заговорил снова: — Мне нужно, чтобы по дороге на вокзал вы вели себя спокойно, но были начеку и слушались беспрекословно. Если меня вырубят, делайте все возможное — бросайте в противника сумки, стреляйте, если сможете дотянуться до пистолета, и бегите — бегите в полицию. Ясно?

Они неуверенно закивали. Наверное, Эллу и Криса страшила мысль, что он может погибнуть и оставить их наедине с убийцами.

— Пошли.

Крис подхватил новый рюкзак и сумку. Элла взяла чемодан, Лукас — свой рюкзак. Он вывел их в коридор, где по-прежнему никого не было, только из соседнего номера доносился звук работающего телевизора.

Перед лифтом Лукас замешкался. Лифт представлял собой старомодную клетку, в которой они стали бы легкой мишенью для того, кто мог поджидать внизу. Лукас показал на лестницу и приложил палец к губам. Элла и Крис осторожно пошли вслед за ним: звук их шагов постепенно терялся в нарастающем уличном шуме.

Лукас остановил своих подопечных на середине последнего лестничного пролета, а сам спустился, чтобы проверить вестибюль. Там был только один человек, и не так уж долго оставалось ждать момента, когда он начнет привлекать внимание мух. Лукас направился к открытой двери на улицу, высмотрел такси, махнул рукой, не сводя глаз с улицы и кафе, мимо которого предстояло пройти.

Потом вернулся в гостиницу, жестом подозвал Криса и Эллу. К тому времени, когда они вышли на улицу, таксист стоял наготове возле открытого багажника.

— Санта-Мария-Новелла, — сказал Лукас таксисту. — Крис, положи сумки в машину.

Шофер принялся помогать молодому человеку, поглядывая туда, где в тени стояли Лукас и Элла.

— Забирайся вперед, Крис. Элла, ты сядешь позади водителя.

Как только на пассажиров такси обрушилась лавина уличного жара, Лукас снова огляделся по сторонам, изучая улицу, машины, подъезды, идущих людей. Кажется, ничего необычного. Уже сидя в автомобиле, он достал пистолет и положил его на колени.

Лукас продолжал внимательно следить за тем, что происходило вокруг, напрягаясь каждый раз, когда соседние машины снижали скорость или останавливались. Таксист не мог этого не чувствовать: время от времени он посматривал на странного пассажира в зеркало заднего вида и сразу отводил глаза, если встречался с ним взглядом.

За ними никто не следил. Хотя в любое другое время вокзал был бы классическим местом повышенной опасности, в тот момент, когда такси подъезжало к нему, Лукас почувствовал облегчение.

Едва все трое оказались в купе, он тут же опустил шторы.

Лишь когда поезд тронулся, Лукас слегка отодвинул занавеску на окне, впустив в купе солнечный луч, в котором тут же заплясали пылинки. От яркого света Элла зажмурилась. Потом открыла глаза и посмотрела на Лукаса:

— Теперь мы в безопасности?

— Надеюсь. Успокаиваться не следует, но расслабиться ненадолго можно.

Его подопечным будто дали успокоительное — оба немедленно с облегчением утонули в креслах.

— И вы позвоните папе из Милана?

— Конечно. Ровно через три часа.

Лукас поймал на себе взгляд Криса и подумал: а догадывается ли парень о том, что может выясниться после этого звонка?

Сам он был почти на сто процентов уверен: отец Эллы уже давно мертв. Судя по всему, Марк Хатто огорчил кого-то до такой степени, чтобы навлечь серьезные неприятности на всю свою семью. Потому-то Лукасу и нужно было бы сейчас поговорить с Марком. Он очень хотел знать, какую дорогу и кому перешел отец девушки, если этот поступок мог вдохновить на подобную жуткую месть.

Они выехали из Флоренции уже двадцать минут назад. Крис заснул. Элла смотрела в окно. Интересно, о чем она думает? Может быть, пытается проанализировать прошедший день?

Через некоторое время после того, как задремал Крис, девушка повернулась к Лукасу, несколько секунд смотрела на него, а потом сказала:

— Я думаю о том человеке в отеле.

Он кивнул — просто чтобы показать, что слушает.

— Как вы считаете, он собирался меня убить?

Лукас снова кивнул, на этот раз с печальной уверенностью.

— Тогда я просто не понимаю. Ведь тот парень имел возможность убить меня, но не убил. Он смотрел на меня так, будто передумал.

— Мог и снова передумать, — возразил Лукас. — Ты красива, это его и подвело. Если бы утром в вестибюле нас поджидал кто-то более подготовленный в профессиональном плане, я бы тебя уже потерял.

Казалось, Элла удивилась его словам. Некоторое время она молча смотрела на Лукаса.

— А разве для вас имеет какое-то значение, уцелею я или нет?

— Для моей чести, для моей репутации — да. Я не знаю тебя настолько хорошо, чтобы выходить за эти пределы.

— А есть ли кто-нибудь, кто вам действительно дорог?

Быстрота ее реакции ошеломила Лукаса. Целая лавина лиц, имен и воспоминаний возникла из небытия, прорвалась из враждебных закоулков сознания.

— Уже нет, и достаточно давно. Мне дороги мои книги, мое одиночество.

— Вы говорите как настоящий старик.

Он улыбнулся, но не ответил, а Элла спросила:

— У вас найдется что почитать?

— Конечно. У меня есть «Дневник чумного года» Дефо — эту книгу я собирался читать следующей, однако могу дать ее тебе. Кстати, ты ведь знаешь: еще есть «Песнь о Нибелунгах». Советую ознакомиться. Отличная вещь.

Похоже, девушку его слова не убедили, однако она улыбнулась и сказала:

— Ладно, я попробую.

Лукасу было приятно. Ему нечасто приходилось рекомендовать людям книги, не говоря уже о том, чтобы кто-то следовал его советам. Элла могла бы даже дочитать «Песнь» до того момента, как они расстанутся, и тогда они успели бы ее обсудить.