— Вот вытирайте об половичок свои ноги и заходите в комнату. У меня не царские хоромы, но чувствовать себя можно достаточно уютно.

Я тщательно зашебаршил подошвами ботинок об ворсистый половичок.

— Вешайте пальто на гвоздик. — попросила Нога.

Я увидел мастерски искривлённый крепкий латунный гвоздь, на который и нацепил пальто.

— Очень рад с вами познакомиться… Пребываю в той стадии предвосхищения, когда само восхищение уже на носу.

— Ну да, ну да, на носу… — дружелюбно хихикнула Нога. — Я тоже рада с вами познакомиться. Как вас, кстати, звать по имени, да и по батюшке?

— Меня можно звать просто Филушкой, можно и без «батюшки» — это будет вполне гостеприимно. — я снова принялся вытирать подошвы об половичок и стеснялся сделать шаг в комнату. — Вас хотелось бы тоже звать без «батюшки», типа по-товарищески.

— Я только что собиралась предложить, чтоб вы обращались ко мне типа по-товарищески… Не люблю манерной вежливости. А зовут меня просто — Нога, без «батюшки»… Проходите же в комнату, оставьте этот дурацкий половичок в покое.

— Я, возможно, ещё недостаточно вытер ноги… вот теперь всё… как вам кажется?

— Я уверена, что вы замечательно вытерли ноги. Без стеснения заходите в дом.

— Хорошо… спасибо… сюда заходить?..

Внутри дома меня ожидало небольшое разочарование. Из комнатной обстановки ничего диковинного в глаза не бросалось, никакой вычурности или сказочного колорита я не приметил. Всё оказалось простым, бытовым и очень чистеньким, местами даже вылизанным. В маленькой узкой прихожей, у дверного проёма, висел обычный деревенский рукомойник с плаксивым обмылком, лимонящимся в собственной пене. Рядом висело широкое полосатое полотенце, возможно предназначенными исключительно для рукастых гостей, типа меня. Стены комнаты, радостно обклеенные откровенно-сиреневыми обоями, создавали мягкий уют и эстетику, характерную для пристанища немолодого сельского интеллигента. Люстра, бесхитростно подделанная под хрусталь и оснащённая электрической лампочкой, светила с аккуратной яркостью. Пышная русская печь привлекала гладкой молочной белизной. В одном из углов я обнаружил пару вычищенных до блеска стареньких кирзовых сапог и ящик с песком — в обычных домах предназначенный для кошек, но в этом доме я никакой кошки не заметил. Приветливо щурились на меня книжные этажерки, пузатый буфет, холодильник, несколько полок для хранения посудочно-кухонной утвари и малочисленных, но резонных пустяков. Диван-кушетка шоколадного цвета заманивал умной дремотой. Крепкий дубовый стол вытянутым резанным овалом красовался посреди комнаты. В доме не было ничего магического или просто необыкновенного, что приятно настораживало бы и интриговало.

— Вы одни проживать изволите? — вкрадчиво спросил я у Ноги. — Семья, дети?..

— Это у меня-то дети?.. — фыркнула Нога. — Шутить изволите. Нет, я одна живу.

— И за печкой никто не прячется? Вдруг так?

— За печкой?? — Нога подскочила к печке, едва отталкиваясь от дощатого пола, и шутливо попинала по ней. — Здесь никого нет и быть не может, поверьте на слово. Да я бы сама со страху с катушек слетела, кабы у меня за печкой кто-то жил. Верите ли, всех этих привидений и домовых я ужасно боюсь.

— Верю, несомненно верю! — я активно закивал головой. — Я просто так про печку спросил, потому что привык спрашивать о чём-нибудь, что первое в голову придёт. Ну, вроде такой шутливой любезности.

— Спрашивайте о чём угодно, тем более, если вам не безразлично: прячется у меня кто-нибудь за печкой или не прячется?.. Мало ли зачем вам необходимо про это знать, я не допытываюсь.

— Нет, это не необходимость, это просто пустяки! — я постучал костяшками пальцев по печке. — Меня вполне устраивает ваше заверение, что за печкой никого нет. Да и не надо никого прятать за печку — что ж в этом может быть хорошего?.. Замучаешься пыль глотать.

— Да ну вас, с вашими печками. — буркнула Нога. — Живу я в домике одна, не замужем, деток отродясь не имела. Когда-то мы здесь жили вдвоём — Правая Нога и Левая Нога — но Левая Нога однажды захворала и не смогла выздороветь. Очень скоро усохла, зачахла и померла. Мы всем лесом похоронили её по-человечески, всё слава Богу. Через год памятник на могилку справили — этакая гранитная штуковина в полный рост. Возможно, завтра мы с вами и прогуляемся по нашему кладбищу — там много чего интересного лежит.

— Неужели целое кладбище? Здесь, в лесу?..

— Ну а где же народ хоронить, если не на кладбище?

— Народ… — задумчиво произнёс я.

— Вот с тех пор я живу одна, а когда ко мне приходят гости, то никто не додумывается прятаться за печку. Даже если гостей приходит так много, что тянет кого-нибудь прогнать или за печку спрятать, то делать этого не нужно. За столом можно всегда всех уместить. В тесноте, да не в обиде.

— Определённо, лучше сажать гостей за стол. Чтоб не обижались. А к вам часто приходят гости?

— Да почти всегда.

— И эти гости, простите, тоже всякие-разные Ноги?

— Что вы!! Я же говорила, что в живых осталась только одна Нога — это я, Правая. А приходят ко мне гости из лесу, которых я позову. Впрочем, некоторые и сами приходят. Без приглашения.

— Как я, например. — поспешил напомнить я. — Я ведь сам к вам пришёл, неожиданно.

— Да уж, действительно, такой вот гость, который сам по себе приходит, это нечастый гость… признаться, совсем неожиданный… Те, другие гости — которых я позову — они всегда ожидаемые, хотя тоже со своими сюрпризами. Допустим, ждёшь их вчера или три дня назад, а они не приходят, не звонят, но вдруг заявляются где-нибудь через неделю и с таким видом, как будто так мне и надо. Конечно, приучаешь себя дожидаться всякого гостя во всякое удобное ему время, если для него это настолько важно. Я не капризна, в этом смысле.

— Я восхищён вашим редкостным гостеприимством.

— Спасибо, что есть — то есть… Конечно, я могу рассердиться на кого-то или маленько осерчать. Не редки ситуации, когда ко мне приходит в гости какая-нибудь Образина и начинает корчить из себя цацу — это ей не так и то ей не этак!.. Конечно, хочется сказать: раз тебе здесь не так и не этак, значит, иди-гуляй, Вася, дальше, жуй траку да проси добавку!.. Или какая-нибудь рыба с набитым пузом придёт и говорит: «У меня, — говорит. — сегодня минутки лишней на отдых не осталось, я с ног сбилась, потому не могла прийти к вам