– Конечно! Они же артисты! Какая им разница? Они могут вообще не петь!

– Отлично.

– Вы хотите, чтобы ведущий говорил шепотом?

– Нет-нет, что вы! Ведущий может говорить, как ему удобно. У вас, кстати, есть кандидатуры? Мы еще не решили, кого пригласить.

– Вам решать. Мне все равно, для кого писать. Конечно, всегда лучше, когда ведущих двое. Мужчина и женщина. Так проще расписывать сценарий. Все, что мне нужно, – максимум информации от вас. Где родилась Елизавета, как попала в Россию. Понимаете? Чем больше я буду знать про нее, тем смешнее получатся подводки.

– Да-да, конечно! Это я сделаю. Я пришлю вам все, что у нас есть. Какие-нибудь интересные истории вас ведь тоже интересуют?

– Например?

– Раз в неделю, когда здесь никого нет, мы выпускаем ее побегать по дому. И вот однажды она набросилась на человека, который приехал подключать интернет.

– Он жив?

– Да, не беспокойтесь! Молодой человек отделался несколькими царапинами.

– Скажите, будут ли еще какие-нибудь подарки, кроме выступлений?

– Вы имеете в виду лакомства?

– Да.

– Конечно! Будут антилопы и…

– И?

– Будет жираф.

– Живой?

– Да, мы хотим, чтобы у Елизаветы была возможность поохотиться. Мы всегда делаем ей такой подарок на день рождения. У вас есть еще какие-нибудь вопросы ко мне?

– Нет. Хотя да. Где вы найдете живого жирафа?

– Во многих зоопарках есть проблемы с жирафами. Их просто некуда девать. Они все равно их убивают. Так что достать жирафа в наше время задача довольно простая.

– А таможня?

– Александр, мне нравится, что в свои годы вы столь наивны. Год назад для одного мероприятия нам понадобились три тигровые акулы. На таможне их оформили как аквариумных рыбок. Вы же знаете – величие этой страны заключается в том, что здесь всегда можно договориться. Значит, договорились?

– Да.

Влюбляешься в ученика. Твоя первая и последняя любовь. Ничего прежде, никогда больше.

Три месяца ты ищешь предлог, а потом просто, глупо, в лоб, просишь его остаться. Расходящийся класс улюлюкает, ты краснеешь. «Чтобы все сделали домашнее задание!» – зачем-то говоришь ты. Ребята улыбаются и уходят. Они совсем еще юные, но, конечно, все понимают. Наконец, в классе остаешься только ты и твой избранник. И ты назначаешь ему свидание. Сразу, без прелюдий – была не была. И твое сердце дико бьется, потому что ты не знаешь, что сейчас произойдет. Каким будет ответ? Будет ли? Что ты услышишь? Наверняка к концу перемены о твоей любви будет знать вся школа, и весь район, и вся Рига. Ты чешешь мизинцем ладонь. «Ну?» – спрашиваешь ты. Ты ждешь ответа всего мгновенье, но тебе кажется, что перемена вот-вот закончится, и закончится четверть, и учебный год. Ты облизываешь губы. Глупо-то как, и пошло, думаешь ты. И вдруг звучит ответ. И тебе говорят, что любят, что тоже любят. Тебе говорят, что просто стеснялись признаться в этом. Ты слишком красивая. И потом этот молодой милиционер, который приезжает каждый день – тебе говорят, что думали, что ты принадлежишь ему, что к тебе не подступиться. Твоя красота наводит страх. Все считают, что ты недоступна, что каждый вечер в твой почтовый ящик бросают бриллиантовые кольца и золотые цепочки, и что у тебя есть куча поклонников, и не только этот мусор, и говорят, в тебя, говорят, влюблен директор и даже министр.

И вы целуетесь прямо в классе.

И ты придумываешь секретное место. Уголок Риги. И в этом переулке живет твоя любовь. И на этой старинной улице проходят лучшие мгновенья твоей жизни. И по ночам ты прижимаешься к холодной стене и позволяешь целовать свои веки, и свои руки, и свою шею. Здесь ты впервые разрешаешь дотронуться до своей груди и позволяешь родной руке гладить тебя везде. И ты влюблена. В этом нет никаких сомнений. Ты сидишь в костеле и клянешься облупившемуся Иисусу, что будешь верна всегда. Что рука, которая сейчас крепко сжимает твою руку, единственная в твоей жизни рука, и что больше никто не коснется тебя. И ты счастлива.

И, проверяя домашние работы, ты пропускаешь много ошибок. Ты все думаешь о нем, и староста часто поправляет тебя. И ты уезжаешь от мамы. И снимаешь квартиру. И разрешаешь оставаться у тебя. Несколько дней. И разрешаешь приказывать тебе, и делаешь все, о чем тебя просят. И тебе приятно, даже когда ты понимаешь, что то, что ты делаешь, подсмотрено в каких-то ужасных, пошлых и вульгарных фильмах, которые достают на кассетах в порту. И тебе кажется, что ты влюблена уже целую вечность. Ты уверена, что время остановилось. И тебе все равно, что шепчутся соседи. Потому что у них время все еще идет, а у тебя уже нет. У тебя все сложилось. Все понятно и решено. И ты мечтаешь о ребенке. И все твои мысли только о том, что вот, осенью, он пойдет в последний класс, а через год поступит в институт, и переедет к тебе, и все станет более или менее легально. И все будет прекрасно, и у вас будут дети. И всю жизнь ты будешь счастлива. И ты будешь ждать их с прогулки, и ты будешь готовить обед, специально для него и специально для него. И ты представляешь, как будешь ворчать, что опять не вымыты руки. И представляешь, какого цвета у тебя будет фартук, и понимаешь, что совсем не важно, какой при этом будет кухня. И ты представляешь, какой он будет красивый и как он будет сопеть в твою подмышку. И ты представляешь себе маленькую ручку, которую держишь в своей руке. И ты уверена, что так обязательно будет. И ты уверена в этом даже в тот вечер, когда возлюбленный вдруг перестает подходить к телефону. И когда буквально исчезает. И перестает ходить в школу. И не появляется до конца учебного года. Ты не перестаешь верить в это, когда встречаешь его, одиноко сидящего на пляже, и понимаешь, что он отчего-то не хочет с тобой разговаривать. Ты не перестаешь верить в это, когда весь следующий, его последний учебный год он не разговаривает с тобой. Ты веришь в это даже в тот момент, когда в августе он вдруг звонит тебе и зачем-то сообщает, что переезжает жить в Москву. Когда? Через три дня. Зачем? Писать для разных команд клуба веселых и находчивых. Клуба веселых и находчивых… клуба веселых и находчивых…

И ты ничего не понимаешь. Разве это нельзя делать здесь? Там совсем другой уровень, объясняют тебе, разве не понимаешь? Нет, ты не понимаешь. Ты не понимаешь, но убеждаешь себя, что так будет лучше. Все, что ни происходит – всегда к лучшему, ведь так? Значит, так оно и должно быть. Значит, он звонит, потому что любит тебя, да? Значит, вы опять вместе? Может, и вместе, отвечают тебе. И ты ничего не понимаешь, ровным счетом ничего не понимаешь, но прокручиваешь в голове увольнение и переезд в Москву, тебя ведь там ждут? Да, тебя, может, и ждут, посмотрим. Ты, во всяком случае, можешь не торопиться – тебя будут ждать ровно столько, сколько будет необходимо. Это правда, спрашиваешь ты? Конечно, правда.