– Понятно. Вы поверили дядюшке, что он неповинен в смерти ваших родителей, а ваш дядюшка поверил вам, что вы не имеете никакого отношения к смерти Кирилла Морева. И теперь вы квиты.

– Вы на что-то намекнули или мне это только показалось?

– Разумеется, только показалось.

– Вот и славно. А то я было подумала, не шантажируете ли вы меня.

– Господь с вами, Милочка! Да как же вы могли такое подумать на меня?! Ведь я люблю вас всем сердцем, всей душой моей.

– Ну-ну!

– И все-таки странно, что вы тогда не вняли моему предостережению, которое я послал вам смс-сообщением. Когда вы внезапно пропали, я даже опасался – прости, господи, за такие крамольные мысли, – что вас и в живых-то уже нет. Еще эта ужасная авария с вашим автомобилем, возле которого нашли мертвого конюха вашего дядюшки. Странная история.

– И вы хотите, чтобы я ее для вас прояснила? Так мне известно столько же, сколько и вам. Что-то еще?.. Понятно. Значит, ничего нового вы мне не сообщите. В таком случае я решительно отказываюсь говорить на эту тему! Честно говоря, вы меня разочаровали. Я надеялась, что вы поведаете мне какую-нибудь скабрезную историю про очередную знаменитость. Посмеемся вместе, а потом я опубликую компромат в своей желтой газете. Ну же, Владислав Антонович, вам-то это зачем нужно – тревожить прах моих родителей?

– Но Милочка, сокровище вы наше, достояние нашей страны многострадальной, я пекусь о вашей же безопасности.

– Разве мне что-то угрожает? Так пусть об этом беспокоится моя охрана, не зря же я ей плачу такие бешеные бабки.

– Полагаю, что вы слегка наивны, если полностью доверяете своим бестолковым качкам-секьюрити. Они у вас больше для красоты, чем для охраны. Так вот, – продолжил Троянов, пресекая всяческие попытки Милы Миланской прервать его речь, – думаю, что вы мне тогда все же не поверили. Но теперь у меня на руках неоспоримые доказательства виновности вашего дядюшки в смерти ваших родителей – матушки и обоих отцов, приемного и биологического. И я собираюсь их вам представить немедленно.

– Ах, Владислав Антонович, с некоторых пор я проще смотрю на жизнь. Я богата и довольна жизнью. А также счастлива оттого, что я у себя есть. Мне никто не нужен. Ни муж, который бы только качал из меня деньги, словно из нефтяной скважины, и думал о том, как поскорее стать вдовцом. Ни дети – эти спиногрызы, вечные источники хаоса и беспокойства со своими болячками и душевными проблемами, которые бы мне пришлось решать всю оставшуюся жизнь до самой смерти, совершенно забыв о себе и своих нуждах. Я даже к еде теперь отношусь как к удовольствию, не то что прежде, когда учитывала каждую калорию кусочка, отправляемого в рот. Нет-нет, меня в моей прекрасной жизни устраивает решительно все!

– Вот и чудесно. Тогда давайте выпьем за свободу.

– Выпить-то мы выпьем. Вот только не собираетесь ли вы напоить меня вусмерть, чтобы воспользоваться моей слабостью? – игриво спросила дива и опустошила свой бокал, который Троянов тут же снова наполнил. – То-то вы на меня посматриваете слишком сладко, словно хотите мною полакомиться. На старости лет непотребные мыслишки покоя не дают?

– Милочка, дорогая, ну что вы такое говорите! Зачем хотите обидеть старика, который искренне любит вас, словно родную дочь, и желает счастья? Я просто хочу оградить вас от вашего дядюшки. Поверьте, он очень опасный человек. И зря вы мне не верите.

– Отчего же, верю. Но не настолько, чтобы не держать ушки на макушке.

– Солнце вы наше, да хоть к пяткам свои очаровательные ушки пришейте, но услышьте же главное: вам действительно угрожает серьезнейшая опасность!

– Знаю я вас, хитреца: не меня вы собираетесь спасти, а какую-то выгоду ищете лично для себя.

– Думаю, нам непременно нужно выпить за доверие. Как вы считаете?

– Давайте выпьем. Только что от этого изменится? – Они выпили и с удовольствием продолжили чревоугодие. – Хотя в одном вы совершенно правы: он собирается меня использовать. И если бы это было не так, благополучно оставил бы меня в… Впрочем, это не важно. Это лишь кошмарное предчувствие, от которого все кажется перевернутым с ног на голову. Вроде ваших подлых домыслов. – Милу Миланскую словно распирало от желания пооткровенничать. – Его идея фикс – наследник, отпрыск знаменитого и старинного рода Миланских. Так вот я ему – не свиноматка. – Она отрицательно замотала изящным пальчиком у себя перед носом. – Нет-нет! И мне не нужны никакие детки-конфетки. А если когда и понадобятся, то я сама решу – когда и сколько. Потому как единственная хозяйка своей жизни – я, и никто более! Я вам больше скажу: скорее бы он отправился к праотцам, так как сил больше нет выслушивать его старческие маразматические нотации и страдания по поводу отсутствия наследника.

– Ах вот даже как! Значит, порох в пороховницах закончился и он теперь надеется только на вас?

– Вот именно! И знаете, что он мне, пень старый, заявил вчера? Если я не рожу ему наследника рода Миланских, он возьмет пацана из детского дома и воспитает его как законного отпрыска! Нет, вы представляете?! Я дождаться не могу, пока он коньки откинет, а он, оказывается, вынашивает столь гнусные планы, чтобы оставить меня без наследства! Так вот, этот номер у него не пройдет. Ни один сопливый заморыш не войдет в мой наследуемый дом и не получит ни копейки из наших родовых денег. Уничтожу! Сотру с лица земли обоих!.. Что-то я очень разгорячилась. Вы, конечно, понимаете, что наступили на мою больную мозоль? Или специально ее ковырнули?

– Милочка, да бог с вами! Я лишь хочу спасти вас от этого упыря! Больно же смотреть, как он пытается от вас избавиться. И это ему удастся, как только вы родите ему наследника. Лишь поэтому вы до сих пор живы.

– Какая чушь!

– И вовсе не чушь! Неужели вы думаете, что дядюшка доверит вам воспитание ребенка? Да вас тут же изолируют от него.

– Это почему же?

– Потому что вы не оправдали доверия дядюшки. Он считает вас паршивой овцой, которая портит ваше родовое стадо. Дядюшке стыдно, что вы, его родная племянница, – убийца! Неужели вы думаете, что он отдаст своего наследника убийце?! Никогда этому не бывать! А раз вы ни за что на свете не отступитесь от своего ребенка, то жить вам осталось всего ничего – только до момента его рождения.

– Но я не убивала Кирилла!.. И дядюшка мне верит. Мы даже больше не вспоминаем об этом.

– Ну да, ну да! Поэтому дядюшка и отправил вас за тридевять земель в тридесятое царство? А пока вы там прозябали в спецпсихушке для великих мира сего – не смущайтесь, мне и это известно, – подставил вашу домработницу Настю и благополучно упрятал ее в тюрьму.

– Ну, знаете! Еще раз повторяю: я не убивала Кирилла! Следствием установлено, что его убила моя домработница Настя, которая как кошка была в него влюблена, она даже на суде в этом призналась. После нашей ссоры, когда я велела Кириллу выметаться из моей квартиры, Настя приголубила его, соблазнила, затем, видимо, и вовсе решила завладеть им. А раз он отверг ее, решила: не ей, значит, никому. Вы просто плохо знаете женщин, Владислав Антонович.