– А у меня есть выбор?

– Не уверена.

– Вот и я так думаю. Ладно, прилежная ученица, повторяй образ Катерины. Она вроде бы «луч света в темном царстве», – напомнил Егор и добавил: – Завтра в пять я у тебя.

Ира положила трубку на базу и ощутила странное чувство: как будто между ними осталось что-то недосказанное или как будто она забыла сказать Егору что-то очень важное.

«Ничего, если это и в самом деле важное, то обязательно вспомнится!» – подумала Ира, открывая бессмертную «Грозу» Островского.

Когда на следующий день около пяти позвонили в дверь, Ира была уверена, что это пришел Егор. Он всегда предпочитал приходить чуть раньше, чем опаздывать. Легкомысленно пренебрегая глазком, Ира щелкнула замком и дернула на себя дверь. На площадке стоял Артем в спортивной куртке, светлых брюках, как всегда, аккуратный, но непривычно коротко постриженный.

– Привет, можно войти? – сказал он, натянуто улыбнувшись.

Ира от растерянности сделала приглашающий жест рукой:

– Входи.

И как только она это произнесла, так сразу же поняла, что не должна была этого делать. Ведь с минуты на минуту здесь должен появиться Егор, и ей совершенно не хотелось, чтобы Артем и Егор встретились. Но придумывать какие-либо отговорки было поздно. Артем уже повесил куртку, пригладил перед зеркалом волосы и прошел в ее комнату.

Бесцельно окинув взглядом книжные полки, он наконец-то обернулся к ней:

– Знаешь, кто-то из великих людей сказал, что совершать ошибки проще, чем каяться в них. Наверное, это так. – Артем вынул руки из карманов брюк. – В общем, я пришел извиниться и сказать, что там, в саду, я был не прав. Я это понял и готов признать свою вину.

Стоило Артему произнести эти слова, как у Иры внутри что-то сжалось.

– Я тоже виновата, Артем. Мне жаль, что я тогда накричала на тебя по телефону, – честно призналась она и, вспомнив почему-то слова посвящения, написанные рукой Константина Юрьевича, с удивившей ее саму убежденностью сказала: – Каждый человек должен сам отвечать за свои поступки, а не взваливать свои грехи на чужие плечи.

Артем удовлетворенно кивнул, соглашаясь с ней.

– Я рад, что ты это понимаешь. Но, возможно, тебе станет легче, если ты узнаешь, что Симагин умер как минимум за час до нашего с тобой появления в этом месте. Мы были там около пяти, а он скончался в районе трех часов.

Глаза Иры округлились от потрясения.

– Это правда?

– Конечно. Какой мне смысл обманывать тебя? Я сам только вчера об этом узнал, иначе поставил бы тебя в известность раньше.

– А как же тот репортаж? – вспомнила Ира.

– Непроверенная информация. В России с этим не церемонятся. Вот и выходит, что наша вина не так уж велика. Единственное, что мы могли бы сделать – это вызвать «скорую помощь», чтобы врачи констатировали смерть ученого. – Взгляд его темных глаз потеплел. – Ну что, предали забвению эту историю?

Ира едва не сказала «да», но в последний миг опомнилась. По сути дела, ничего же не изменилось. Вопросы возникли сами собой. А если бы ученый к тому времени был еще жив? А если бы на его месте оказался Ирин отец или Константин Юрьевич? И кто-то вот так же прошел бы мимо… И не важно, что бы его поступком двигало: нежелание быть замешанным в неприятную историю, равнодушие или черствость души. Нет. Об этом нельзя забывать. Для этого память и существует, чтобы душа умела не только радоваться, но и страдать, чтобы могла плакать, переживая чужую боль, как свою собственную.

– Что же ты молчишь? – Артем взял ее за руку, чуть сжал пальцы. – Мы могли бы попробовать начать все сначала? У меня еще никогда не было такой девушки, как ты. В тебе есть что-то особенное. Рядом с тобой хочется быть лучше.

Ира мягко освободилась. Его прикосновение не вызвало никакого отклика в ее душе. Льстивый комплимент не задел сердца. Артем всегда красиво говорил, красиво ухаживал. И тут Ира остро ощутила, что грустная история под названием «любовь к Артему» безвозвратно ушла. Жаль, что Артем так не считал. Он терпеливо ждал от нее ответа. А ей… ей не хотелось начинать еще один серьезный разговор, который мог затянуться до бесконечности, поэтому она уклончиво произнесла:

– Не думаю, что из этого что-то выйдет, Артем. Мне кажется, мы с тобой многое понимаем по-разному.

– Но это же естественно, – возразил он мягко и в то же время нравоучительно. – Мы же выросли в разных условиях, можно сказать, в разных цивилизациях, а это всегда накладывает отпечаток на личность. Чего-то не понимаю я, чего-то ты, но это же преодолимо. – Ира упорно молчала. – Ну хорошо. – Артем поднялся, провел рукой по темно-русым волосам. – Давай не будем торопить события. У нас еще есть время, чтобы во всем разобраться. Надеюсь, это не помешает нам общаться как прежде? Дед тут признался, что ты его не забываешь.

– Мы с ним подружились.

– И меня это радует. Мне ведь скоро нужно будет отлучиться в Мельбурн и Сидней, если помнишь.

– Да, помню, – рассеянно отозвалась Ира, посмотрев на настенные часы.

Стрелки неумолимо приближались к пяти, и она в отчаянии уставилась на них, словно пытаясь усилием воли замедлить их ход.

– Ты куда-то спешишь? – заметил Артем, проследив за ней глазами.

– Спешу? Да, спешу, извини, – ухватилась за подсказку Ира, с благодарностью взглянув на него.

Он по-своему расценил этот взгляд, улыбнулся в ответ:

– Жаль. Я хотел пригласить тебя на прогулку. Но раз у тебя дела, не буду мешать. – Артем вышел в прихожую, Ира за ним. – Главное, что мы поговорили и все выяснили. Еще увидимся.

– Да, конечно! – бездумно согласилась она, быстренько выпроваживая Артема за дверь.

Минут через пять снова раздался звонок. На этот раз пришел тот, кого Ира ждала.

В субботу, ровно в четыре, Ира и Егор переступили порог квартиры Константина Юрьевича.

Егору не раз доводилось видеть его портрет, написанный Ирой. Она много рассказывала ему о старике, и у него в скором времени сложился довольно целостный образ Могиканина. Короче говоря, отправляясь к нему в дом, Егор ожидал увидеть неординарного человека, прожившего сложную жизнь и не утратившего к ней интереса, но он совершенно не был готов к тому радушию, которое обрушил на него могучий старикан буквально с первой же минуты.

– Так вы, значит, молодой человек, и есть тот самый Егор, друг Ирочки? Так-так, очень-очень приятно познакомиться. – Могиканин протянул жилистую руку.

Его пожатие оказалось крепким, рука по-мужски твердой, и Егор охотно ответил на рукопожатие.

– Вы извините, что мы к вам со своими проблемами свалились, Константин Юрьевич, – улыбнулся он, отмечая про себя удивительное сходство оригинала и картины: те же высокие залысины, тот же мудрый, чуть грустный взгляд, мягкая неподкупная улыбка, бородка клинышком.