сначала сбросить чешую и надеть костюм с галстуком?

— Не могу. Если сброшу, не смогу вылечить Ледзора и Красивую. Хотел сделать это за день до свадьбы, но теперь придётся прямо перед церемонией.

— Почему? — Светка хлопает глазами.

Я устало выдыхаю, поясняю:

— Бактерия Миража осталась во мне. Я — её носитель. Только я могу заразить Ледзора и Красивую, чтобы вирус синтезировался с бактерией, и потом уже снять его.

Светка закатывает глаза:

— Да ну, я в ваши телепатические сложности не вникаю. Надо — значит надо. Только, надеюсь, к алтарю ты в чешуе не пойдёшь?

Хмыкнув, разворачиваюсь к Студню:

— Ты за главного. Следи за порядком, держи оборону. Если что-то пойдёт не так — действуй по обстановке.

Перевожу взгляд на Великогорыча, который уже скрестил руки на груди, ожидая распоряжений:

— Дружина за тобой, воевода. Слушайся Студня, координируйтесь.

— Понял тебя, конунг, — кивает тавр.

Тем временем из корпуса выходят Зела и Бер, явно удивлённые.

— Данила, а почему ты ещё не сбросил эбонит? — Бер хмурится.

— Милорд, так его можно было не сбрасывать⁈ — Зела округляет глаза, потом смотрит на меня с горячим интересом. — Милорд, а это ещё можно вернуть? Я бы тоже оставила.

Бер оборачивается к ней, недоумённо хмурится:

— Зела! Зачем тебе это⁈

Зела с жаром объясняет:

— Потому что я воин, а в эбоните сила возрастает.

Бер качает головой, бросает на возлюбленную взгляд — гибкая, стильная, в топике и кожаных шортах, поджарая, загорелая до цвета бронзы… И совсем другое как она выглядела в эбоните: рогатая, шипастая, чёрная, с акульими клыками и ростом под два метра.

Он тяжело вздыхает, зная, что невесту не переубедить, и сдается:

— Тогда и меня тоже обратите снова в чудище.

Я обрываю их болтовню:

— Никого я обращать не буду. Забудьте эту затею. Мой облик временный, так что не мечтайте, — Зела вздыхает грустненько, а Бер обрадованно улыбается. — Вы оба, идите сюда.

Окидываю взглядом Светку:

— Ты тоже.

Я связываюсь по мыслеречи с Ломтиком, запрашиваю портальную статуэтку из места хранения. Пушистый друг выполняет приказ — из теневого кармана возникает статуэтка. Беру её когтистыми пальцами, ощущая знакомый вес.

Следом прошу передать артефакт связи, потому что мой спрятан в разгрузке, а та — где-то под эбонитовой чешуёй. Пока не скину оболочку, достать его не смогу. Ломтик подкидывает запасной, я перехватываю его в воздухе и тут же связываюсь с Портаклом.

— Портакл, ты где⁈

Голос в артефакте звучит лениво, но недовольно:

— Возле стелы. Твоя жена Светлана сказала быть во дворе замка, потому что тебе надо на чью-то свадьбу. Я уже час тут торчу, не могу своими делами заняться. А между прочим, на улице не май месяц.

— Тебе недолго осталось во дворе стоять, Портакл. Активируй портальное перемещение в московскую усадьбу. Координаты помнишь?

— Помню, — бурчит он в ответ.

— Отлично. Все, держитесь за меня.

Бер, Зела и Феанор осторожно касаются моей эбонитовой чешуи. С другой стороны Светка, ни в чём себе не отказывая, прижимается к моему боку чуть ли не всем телом.

— И зачем это было? — бросаю ей взгляд.

— Хочу покайфовать, — улыбается блондинка, снизу вверх заглядывая мне в демонские глаза. — Ты сейчас такой большой, черный и твердый…

Ну кто о чём, а бывшая Соколова — о телесном контакте.

Статуэтка оживает, наполняется силой.

Портакл активирует портал, но я не жду завершения — запускаю его сам.

Рывок. Потеря веса, мгновение без времени, холодный вихрь… Мы оказываемся во дворе московской усадьбы.

В ушах звенит раздражённый голос Портакла:

— Конунг, ты опять сам перенёсся⁈ Как ты это постоянно делаешь⁈

Я ухмыляюсь:

— Не трать нервы, всё равно не узнаешь. — И, с лёгкой насмешкой: — Ну всё, Портакл, ты свободен, удачи в твоих делах.

— Но сначала скажи как…

Обрываю связь. Пусть теперь сам думает над своим поведением — пряник ему пока не положен. Слишком много ворчит.

Мы перенеслись прямо во двор усадьбы, рядом с летним садом. Сейчас деревья лысые, всё вокруг покрыто лёгкой изморозью.

К нам несётся Гепара, нарядная, в лёгком платье и на каблуках, её хвост вильнул в предвкушении.

— Наконец-то! Данила Степанович!

Но радость вмиг сменяется шоком — она резко тормозит, её взгляд цепляется за мою чешую, когти, рога. Ей вообще не холодно в одном платье? Она же не огневик. А Феанор, гад такой, уставился на голые плечи моей подданной, даже не скрывая интереса.

— Светлана Дмитриевна… — лепечет Гепара. — А где Данила Степанович?..

Светка усмехается, кивает на меня:

— Да вот же он.

Я киваю:

— Гепара, не узнала — богатым буду. Где Ледзор и Красивая?

Она моргает, переводит взгляд с меня на Светку, пытаясь переварить мысль, что огромное эбонитовое чудовище перед ней — не забредший демон, а её господин, который однажды спас ее из лап Бехемы.

— Господин, Ледзор сейчас в церкви, как и остальные гости. Как и ваши жены. Ледзор прибыл недавно. Он ждал вас, как вы и велели, но до свадьбы осталось немного, и он решил, что вы прибудете сразу в церковь. А Красивая…

Она запинается.

И тут из-за лысой яблони выходит тигрица, её гладкая шкура покрыта хлопьями снега.

— Красивая, иди сюда, — зову.

Огромная кошка замирает, щурит глаза и повторяет моим же голосом:

— Иди сюда.

Шархан. Ошибочка вышла, не признал сразу кошака. Стоял слишком далеко, да ещё в снегу, белый налёт скрывал её привычную окраску.

Гепара виновато опускает голову.

— Я не знаю, где Красивая, господин.

Цокаю языком. Только этого мне еще не хватало.

— Ладно, едем на свадьбу. Там разберёмся. Гепара, скажи, чтобы подавали машину.

— Да, господин, — быстро отвечает она.

Светка тут же косится на меня:

— Даня, ты серьёзно собираешься ехать в церковь в таком виде? Ты же вылитый дьявол.

— А что ты предлагаешь, Свет? — вскидываю эбонитовую бровь. — Пропустить свою свадьбу? Ждать, пока Ледзор приедет сюда? Пока я его вылечу? Пока найдём Красивую? Это может затянуться. Лучше на месте всех исцелю, затем переоденусь в нормальный вид и пойду к алтарю. Всё под контролем.

И я потопал копытами в сторону парковки.

* * *

Ставка Семибоярщины, Междуречье

Годунов сидел в одиночестве в своём кабинете во временной ставке, кипя от ярости. Тридцать магов. Тридцать лучших бойцов Годуновых в составе отправленной сотни, чтобы прикончить мальчишку. И уже второй день ни один из них не выходит на связь. Это всё Хлестаков виноват со своими затеями! Сам-то он отправил не больше пятнадцати магов!

Федот Геннадьевич стиснул зубы, пальцы вжались в подлокотники кресла, но он заставил себя дышать ровно. «Надеюсь, они