– Кого обрабатывала? – раздалось от двери, где уже довольно давно стоял Анджей, прислушиваясь к токующей Эве.

– Главного редактора «YES»!

– И успешно, судя по выражению твоего лица. Ты похожа на довольного страуса.

– Страуса? Почему страуса?!

– Когда у тебя вот так красиво подведены глаза и ты как раз задумываешь какую-нибудь аферу – ты очень похожа на страуса, – объяснил Анджей.

– Хорошо, что ты не знаешь, на кого ты похож…

– И на кого?

Эва, которая обычно за словом в карман не лезла, вдруг замолчала.

Если говорить честно, то Анджей больше всего был похож на какого-то хищника. Большого. Может быть, ягуара… Но уж точно не на страуса. К сожалению.

– А что это Иола в последнее время ходит с припухшими от слез глазами и размазанным макияжем? Никак ждет от тебя ребеночка? – Она внезапно сменила тему.

Анджей нахмурился:

– Это вряд ли. Существует отличное контрацептивное средство: стакан холодной воды. Вместо секса.

Эва не удержалась от смеха.

Анджей и сексуальная воздержанность – нет, это очень смешно! Просто животики надорвешь!

– Может, ты ее чем-то заразил? – вдруг забеспокоилась Эва. – Надеюсь, это хотя бы не СПИД, а?

Она окинула его встревоженным взглядом.

Выглядел он как всегда – привлекательный тридцатичетырехлетний самец, который вполне мог бы поделиться успехом с половиной мужской популяции.

– Боже, Эвка. Ну ты иногда как брякнешь что-нибудь – так хоть стой, хоть падай, – вздохнул Анджей печально и покачал головой.

Вообще-то его подруга была презабавным экземпляром, но иногда она становилась просто невыносимой. И безнадежной.

– Когда придет Каролина? – спросил он невинным тоном, беря в руки со стола цветной глянцевый буклет.

– Ага! Так это, значит, твои мечты о дрессировщице заставили потерять сон бедную красавицу Иолу?!

– Я не мечтаю о дрессировщице, идиотка! – рявкнул он и пошел к дверям.

– Да само собой! – она двинулась за ним.

Он резко распахнул дверь и… в комнату буквально ввалилась женщина. А точнее – она даже не ввалилась в комнату, а запуталась в объятиях Анджея, который ожидал этого не больше, чем она сама.

Он поспешно выпустил ее, бормоча извинения.

– Добрыдень, – сказала женщина с улыбкой, совершенно не смутившись. – Я вам книгу принесла.

Эва уже было открыла рот, чтобы возразить: «У меня уже есть книга!» – но тут ее осенило: ведь два бестселлера – это возможность не только купить домик, но и сделать в нем хотя бы небольшой косметический ремонт, потому что на капитальный все равно не хватит.

– Вот она.

Незнакомка протянула Эве книгу, напечатанную на очень плохой бумаге, но зато в красивой обложке цвета бутылочного стекла. На титульной странице, прямо посередине, сидела на каменных ступеньках крыльца небольшого домика женщина в необычном зеленом платье. Она сплела ладони под подбородком и с задумчивой улыбкой смотрела вдаль.

«Ожидайка» – так звучало название.

Какое смешное название. И при этом красивое!

Катажина Михалак. Это, видимо, автор.

Эва перевела взгляд на незнакомку.

Женщина была чуть-чуть постарше их обоих, одета она была сплошь в черное – с ног до головы. Только ярко-красные воротник и обшлаги блузки и жакета, а еще оборка на длинной черной юбке оттеняли черноту ее одеяния. А еще – огненно-рыжие волосы. И к тому же – зеленые глаза, в данный момент искрящиеся улыбкой.

Эва заморгала.

Уже второй раз за сегодня, глядя на другую женщину, она испытывала зависть. Да что такое с ней делается?

– А откуда вы узнали наш адрес? Мое издательство ведь совсем молодое, – начала она чуть ли не обвиняющим тоном.

– А я нагадала, – ответила женщина просто.

Эва вытаращила глаза.

– Ну, кости бросила – и погадала, – объяснила гостья.

– Ч-ч-человеческие?!

– Нет, ну зачем, я же современный человек. Компьютерные. Я из старого компьютера повыковыривала самые яркие цветные кости памяти и, когда мне нужно узнать ответ на какой-нибудь вопрос, раскладываю на столе черную ткань, зажигаю черные свечи, бросаю кости и так долго в них всматриваюсь, что наконец всегда нахожу то, что ищу. Я и вас там видела, – она повернулась к Анджею, который с таким же глупым выражением лица, как у Эвы, слушал слова незнакомки. – Вы обнимались со своей секретаршей на столе. В рабочее время, кстати.

Эва с Анджеем потеряли дар речи.

Женщина выждала еще минутку, изо всех сил сдерживаясь, а потом все-таки громко расхохоталась – искренне, от всей души.

– Я подруга Каролины, – объяснила она, сжалившись над хозяевами. – Она мне и дала адрес. А вас, пан, я и правда видела, когда проходила под окнами вашего кабинета.

– Но… жалюзи были закрыты! – возразил Анджей.

– Нет, они зацепились за чахлый цветочек на подоконнике, – заявила гостья.

Анджей торопливо вышел из комнаты.

– Что ж, вряд ли вы его расположили к себе, – подала голос Эва, все еще находясь под впечатлением от слов этой женщины, а потом от ее внезапного приступа смеха, который – что скрывать – вызывал, несмотря ни на что, симпатию.

– Ничего, мы подружимся, – незнакомка небрежно махнула рукой. – Тем более что он наверняка сейчас подслушивает за дверью.

Дверь, которая до сих пор была только прикрыта, с треском захлопнулась, а женщина с трудом удержалась от смеха.

– И правда, – согласилась Эва. – Итак, вы – автор книги? Катажина Михалак? – Она провела рукой по обложке книги. – У нас вообще-то уже есть потенциальный бестселлер, но…

Она открыла книгу на первой попавшейся странице и начала читать:

Знаешь, любимый, когда я в сумерках – это мое любимое время суток – сижу на ступеньках и вслушиваюсь в эту дивную тишину, когда чувствую единение со всем окружающим меня миром и позволяю себе забыть о времени… я тогда понимаю, что нахожусь именно там, где должна. Что всегда мечтала об этом месте и об этой тишине, что люблю свой Домик, люблю эту тишину, люблю засыпающий лес – и хочу остаться тут навсегда. До самого конца. Вот такая уж я сумасшедшая…

Эва, глаза которой наполнились слезами волнения, на последней строчке хихикнула.

Если вся книга такая же непредсказуемая, как этот фрагмент…

– Добро пожаловать на борт, пани Катажина! – она протянула руку гостье.

– Глупости! – хихикнула та. – Пани Катажиной я буду лет через пятьдесят, а сейчас я просто Кася.

Эва кивнула и вдруг поймала себя на мысли, что в лице этой необычной женщины нашла одновременно и автора, и подругу.