Первый крестовый поход был, по выражению Поля Альфандери, "крестовым походом бедноты"; известно, что простолюдины неоднократно напоминали о крестоносном обете баронам, частенько забывавшим о нем в угоду собственным амбициям, – ведь сами бедняки всегда помнили об этом обете.

После осады Антиохии активное участие народа проявилось наиболее ярко. Легата Адемара Монтейского уже не было в живых, чтобы воскресить в предводителях похода религиозный пыл, и те, поссорившись из-за добычи, оспаривали друг у друга захваченные города. Время шло, силы таяли, амбиции баронов все более противоречили принесенному ими обету и делали его бессмысленным. Тогда простой люд взбунтовался: "Что? Свары из-за Антиохии? Свары из-за Маарры? Бароны тут же начинают препираться из-за любого города, который Господь предает в наши руки". И, чтобы заставить своих вождей пуститься в дальнейший путь, беднота бросилась разрушать стены Маарры. Два дня спустя один пилигрим босиком покидал лагерь во главе своих отрядов. Это был Раймунд Сен-Жилльский, принужденный толпой продолжить крестовый поход, всем своим видом он теперь демонстрировал готовность к военному паломничеству.

Мы увидим, как на протяжении всей истории крестовых походов вновь и вновь будут возникать подобные народные движения: народные массы всколыхнутся во время проповедей Св. Бернарда, и они же воспрянут в негодовании в третьем крестовом походе, когда короли Франции и Англии погрязнут в своих ссорах вместо того, чтобы в едином порыве пуститься отвоевывать Святую Землю. Иногда эти народные движения принимали необычайно трогательные формы, как в случае с крестовым походом детей в 1212-1213 гг.; или же извращенные, как это было в случае с восстанием пастушков в середине XIII в., когда крестовый поход невозможно было отличить от Жакерии. Они появляются на протяжении всего смутного периода истории, до тех пор, пока не родился человек, придавший этим движениям законченное духовное обоснование, – ассизский бедняк.

Армия добровольцев, снаряжавшаяся во всех уголках христианского мира весной 1096 г. для выступления в великий поход, назначенный на праздник Успения Богородицы, не имела ничего общего с армиями нашего времени национальными, централизованными, с порядком подчиненности. Однако она нисколько не походила и на монархическую армию Старого порядка. Из-за необычности авантюры, в которую ввязалась эта армия, ей было посвящено столько повествований, что сейчас мы без затруднений можем себе представить феодальное войско и действия ее предводителей-баронов.

Каждый барон по отдельности собирал своих людей и приводил в отряд, снарядив за свой счет; другие бойцы – "одиночки" – и довольно многочисленные, могли присоединиться в пути к отряду сеньора родом из тех же мест, что и они; третьи же – мелкие рыцари, которым не хватило продовольствия на весь поход, попадали под командование любого барона, согласившегося взять на себя их содержание. Феодальная армия обеспечивала себя сама; воины брали с собой продовольствие (хлеб, фураж, солонину), но также рассчитывали разжиться провиантом в дороге. Как правило, проблем с продовольствием до крестового похода не возникало, так как боевые действия разворачивались на очень ограниченных территориях; лишь король Франции время от времени устраивал демонстрацию военной силы вдали от своего домена, чтобы подчинить мятежного вассала или провести операцию полицейского характера. Кроме того, военная служба ограничивалась сроком в сорок дней, и по его истечении вассал со своими людьми покидал поле боя, вне зависимости от его исхода. Чтобы еще точнее представить себе временные и географические рамки военной службы в то время, вспомним, что в коммунах, в большинстве своем возникших в XI – XII в., городское ополчение имело право отходить от города на расстояние не дальше дневного перехода.

Таким образом, крестовый поход поставил перед баронами проблемы совершенно иного характера – не только военные, но и экипировочные и продовольственные, которые им удалось преодолеть с несомненным успехом, ибо своей цели они достигли.

Первой причиной этого успеха стало продвижение отрядов по разным дорогам к Константинополю (месту общей встречи), что свидетельствует об общей организации похода, где не было место случайностям: каждый отряд шел по своему особому маршруту, из-за чего возникало гораздо меньше затруднений с продвижением и снабжением провизией. Лотарингцы, валлоны, брабантцы во главе с Готфридом Бульонским перешли границы Венгрии близ Тюльна и Землина, пересекли Болгарию, прошли через Белград, Ниш, Софию, Филиппополь. Наконец, минуя Селимбрию, они достигли Константинополя к Рождеству 1096 г. В Венгрии им пришлось вести переговоры с королем Коломаном: там еще была жива память о бандах грабителей, прошедших совсем недавно, и венгры, изначально радушно настроенные, встретили крестоносцев весьма прохладно. Готфрид лично встретился с Коломаном и оставил ему в заложниках своего брата Балдуина с женой и детьми; в войске крестоносцев было объявлено о смертной казни за любой грабеж, и Коломан, со своей стороны, пригрозил той же карой своим подданным, если они осмелятся повысить цены за продовольствие. Все обошлось без происшествий.

Маршрут крестоносцев из Южной Франции, которыми командовал Раймунд Сен-Жилльский (самый старый во всем крестоносном войске – ему исполнилось 55 лет), без сомнения, пролегал через Северную Италию, Далмацию и Албанию (Скутари). В Пелагонии они подверглись нападению печенегов, посланных императором Алексеем, после чего двинулись по древней Эгнатиевой дороге (Салоники, Русия, Родосто) и, в конце концов, прибыли в Константинополь к 27 апреля 1097 г. Сам Раймунд Сен-Жилльский на несколько дней опередил основную часть своих войск.

Третий отряд, из Северной Франции, возглавляемый Робертом Фландрским, Стефаном Блуасским и братом французского короля Гуго де Вермандуа, перевалил через Альпы и прошел через города Италии: Лукку (где крестоносцев ждал прием у папы), Монтекассино и Бари, где они погрузились на корабли, чтобы переправиться через Адриатическое море. Высадка произошла в районе Диррахия, и их дальнейший путь пролегал, как и маршрут южан, по Эгнатиевой дороге. Тремя неделями позднее чем Раймунд Сен-Жилльский, войско из Северной Франции подошло к Константинополю. Гуго де Вермандуа опередил основную часть отряда, но, поскольку его судно потерпело кораблекрушение, он прибыл почти один.

И, наконец, четвертый отряд из нормандцев Сицилии и Южной Италии, ставший неожиданным подкреплением крестоносцам, прибыл под командованием знаменитого Боэмунда Тарентского и его племянника Танкреда; он также переправился через Адриатику и высадился между Диррахием и Авлоном. Отпраздновав Рождество в Кастории, нормандцы появились у Константинополя 16 апреля 1097 г.

Что же касается дорожного провианта, то часть его перевозили на повозках, сопровождаемых сильным конвоем; передвижение королевских армий этого времени напоминало настоящий переезд с одного места жительства на другое, поскольку король вез с собой казну и даже архивы. (Известно, что Филипп Август потерял и свой архив, и казну в битве при Фретевале в 1194 г., когда бежал, бросив все, от Ричарда Львиное Сердце). С собой в поход брали также материалы для разбивки лагеря, зерно, сухари, сушеные овощи, бочки с вином и маслом, овес и сено для вьючных животных. Однако не могло быть и речи о том, чтобы взять с собой такое количество провианта, которого войску хватило бы на весь путь от берегов Луары или Мааса до Босфора. Поэтому крестоносцы выступили в поход не ранее августа, когда был собран весь урожай. Все необходимое они докупали на марше и в тех местах, где провизия была в изобилии, двигались медленно, давая людям и животным набраться сил.